Перейти к содержимому

Диалоги с Агадой

д-р Наталия Гуткина

Диалоги с Агадой

Диалог первый.

Рассказ о печи Ахная как диалектический феномен

Предисловие, из которого становится понятной горькая истина: народ, называемый НАРОДОМ КНИГИ, эту Книгу до сих пор в огромном своем большинстве даже не открывал… Почему мы так долго засевали чужие поля?!.. А также выясняется цель, что нужно автору,  почему он готов СОМНЕВАТЬСЯ?  Что же можно найти в нашем собственном Доме ?!…

«Возвращаюсь в безродье родное…» 

Признайтесь сразу: мы давно примирились с тем, что во многом невежественны, и мы ничего не желаем изменить в таком положении вещей, верно? Мы давно нашли ответы на всевозможные «почему?», то есть мы просто перестали задавать себе сложные вопросы! И даже самые очевидные вещи (для чего тысячи людей посвящают изучению Книги всю жизнь и не могут жить по-другому) нас давно не волнуют. В самом деле?

Для чего люди читают ТОРУ? Почему читают Тору? Может быть, все еще не вышли из детского возраста и хотят продолжить ощущение разлитой в воздухе сказки?

Крупнейший еврейский средневековой философ Рамбам так определял людей, читающих тексты Библии: есть люди, которые читают повествования Танаха как сказки и верят им, есть люди, которые читают повествования Танаха как сказки и поэтому не верят им, наконец, существуют такие читатели, которые умеют прочесть глубокий внутренний смысл, заложенный в повествованиях Танаха  и при этом абстрагироваться от формы изложения.

Еврейские философы принадлежат к третьей группе читателей Библии. К какой группе читателей относишься ты? Согласитесь, чтобы ответить на этот вопрос, нужно для начала стать читателем.

Что я открываю для себя? Начав заниматься Библией, неожиданно понимаю, как могла бы ответить на философские вопросы, поставленные греками, вижу пути в психологию и этику, тоньше чувствую экзистенциализм, возможность мистического постижения Бога. Все это происходит на самом деле … Но это достижения на личностном уровне. Важнее другое.

Еще пророки отмечали, что Израиль часто засевает чужие поля и возделывает чужие виноградники, забывая о своих собственных.

Эта странная особенность нашего народа часто заставляет евреев быть в большей степени русскими, чем это свойственно самим русским: лучше многих русских людей говорить и писать по-русски, знать и преподавать русский язык и русскую литературу. В духовном порыве слиться с “державным” народом евреи доходят до самоотрицания и полного равнодушия к судьбе собственного народа.

Такие люди как правило ничего не слышат, и нет “ничего непобедимее равнодушия” -” раз он уже научился говорить о своем народе “у вас” —  пиши пропало (Зеев Жаботинский) “шишек на лбу у нас много, спина порядком сгорбилась, от векового перепуга руки трясутся, скарб наш убог и сделан по старой моде… есть над чем посмеяться при желании…”

Автор статьи “Четыре сына” Зеев Жаботинский еще в 1911 году предвидел судьбу евреев, равнодушных к собственному народу. Это жалкие жизненные итоги, осознание притворства и лжи перед людьми и своею собственной душой, которое наступит в конце жизненного пути.

Современный русский поэт Борис Слуцкий определяет своё отношение к еврейству и еврейской жизни как возвращение “из точки в пространство”:

Созреваю или старею —
Прозреваю в себе еврея.
Я-то думал, что я пробился,
Я-то думал, что я прорвался.
Не пробился я, а разбился,
Не прорвался я, а сорвался.
Я, шагнувший ногою одною
То ли в подданство,
То ли в гражданство,
Возвращаюсь в безродье родное,
Возвращаюсь из точки в пространство.

Тот, кто был лишен знаний иудаизма в детстве, может восполнить в любом возрасте недостаток “материнского молока”, если только захочет, кроме того, в современном мире есть возможность получить эти знания вовремя. Не случайно р. Адин Штейнзальц сказал, что еврей — это тот, у кого внук еврей. Однако для большого числа евреев это вовсе не очевидно.

Нужны ли современным детям познания в иудаизме? Нужно ли современным родителям, лишенным в силу понятных причин познаний в еврейской религии (у нас всегда есть оправдание для собственного невежества), приобщать к сей неведомой и столь странной науке своих детей? Вопрос, прямо скажем, непростой.

Прежде чем вы сами ответите на этот вопрос, познакомьтесь с фрагментом из книги Германа Вука “Это Бог МОЙ”:

“… Некоторые люди, я слышал, не хотят давать своим детям познания в иудаизме, объясняя свою позицию таким образом:

— мы не хотим нашего ребёнка ни к чему принуждать. Когда он вырастет, он сам решит, что ему нужно.

Однако то, что делают такие родители, — это ведь самое что ни на есть серьёзное принуждение, которому они могут подвергнуть своего ребёнка. Они принуждают его всю жизнь оправдывать собственное невежество. Какой взрослый человек пойдёт и сядет в классе среди школьников изучать ивритский алфавит, ТОРУ и еврейские обычаи? Нет ничего проще, чем отказаться от религиозного обучения, как отлично известно многим из моих читателей. Восполнять то, что упущено в детстве, — это всё равно, что карабкаться на Эверест.

Подобным родителям должно было бы хоть изредка закрадываться в голову сомнение  и им следовало бы хоть раз спросить себя:

— А вдруг я ошибаюсь? И если я действительно ошибаюсь, то не нелепо ли заранее цементировать в ребёнке мой отказ от религии.

К тому времени, когда я понял, что иудаизм мне нужен, он был уже мне преподан как арифметика, как география, как многие познания, преподанные мне задолго до того времени, когда у меня возник интерес к этим познаниям или необходимость в них.

Позвольте мне высказать предположение, что слова “а вдруг я ошибаюсь” — это слова, которые, как воздух, нужны людям нашего века, — идёт ли речь об иудаизме или о чём угодно другом. Вокруг нас кишат легковесные истины. Но где тяжёлые сомнения? Повторять, как попка, агностические афоризмы последних двух столетий, —  это вовсе не значит сомневаться. Это значит всего лишь повторять вызубренный школьный урок. Я ощущаю в себе способность сомневаться. Это — моё единственное интеллектуальное преимущество, помимо умения писать, обеспечивающего мне хлеб насущный.

Но вы можете возразить:

— Будьте добры, оставьте меня в покое. Вам нравится манипулировать словами и читать книжки, и это довело вас до того, что вы решили жить по закону Моисееву. Что ж, на здоровье! Но я — человек занятой.Я как раз собираюсь переезжать в свой новый дом. Это очень красивый дом, но он влетел мне в копеечку, я по уши в долгах, и мне теперь придётся. У меня растут сыновья и дочери, и я их очень люблю, хотя они, по-моему, немного глуповаты. Я бы не прочь им дать кое-какие познания в иудаизме, но я так же непрочь дать им ещё много, много всего, о чём не может быть и речи. Я, в общем, довольно счастлив, я доволен тем, что имею… Так что вы идите себе подобру-поздорову своей дорогой, а я пойду своей. Разумно?

В нацистских лагерях смерти…цвет немецкого еврейства…начинали вдруг читать Танах или даже изучать иврит. Почему? Они хотели прежде чем на них опустится тьма, пронять, кто они такие и почему им суждено погибнуть… Гитлер был уникумом. Его попытка уничтожить евреев не была случайностью, не была она и безумной выходкой маньяка. Нет, это был венец его деятельности… Ницше ещё в прошлом веке отлично понимал, к чему должны привести его идеи (“Бог мёртв!“) Может быть, именно то, что он первым их увидел, свело его с ума….

Погибло 6 миллионов евреев. В течение всей человеческой истории чудесное выживание евреев воспринималось как свидетельство того, что есть Б-г во вселенной. Если Б-га нет, то это можно доказать лишь одним способом: убить всех евреев и тем самым запечатлеть в сердцах людей смерть еврейского бога. Это была логика безумия; но с его, Гитлера позиций, трудно было бы найти более рациональный аргумент.

Но кто мы ещё такие? Что означает наша долгая история? Есть ли в ней какой-нибудь смысл для 5 миллионов американских адамсонов, которые водят машины, смотрят телевизор… и ничем не выдают своего славного и страшного происхождения, и ещё для 5 миллионов израильских адамсонов, говорящих на иврите, тоже имеющих машины…и не помнящих ни слов Исайи, ни Синайских скрижалей? Ради этого ли наши предки в течение двух тысячелетий сносили удары судьбы и всё-таки выжили?

Что до меня, то я верю: наша история не бессмысленнаБог жив, и мы, Его народ.

— Мы избраны, но для чего? — спросил меня капитан израильского лайнера (он был беженцем из нацистской Германии) — Избраны для того, чтобы страдать?

— Да, и для этого тоже. Такова истина, которую мы знаем. Это было не то избрание, о котором попросил бы хоть один народ на земле.

В сердцах большинства евреев гнездится инстинкт, побуждающий их сохранять в себе своё еврейство… Это зов нашего самого глубокого, самого истинного, самого лучшего “я”. Глупец тот, кто его стыдится. В нём — наше бессмертье. Наши дети ждут от нас ответа: что им делать, куда им идти? Завтра нас не станет, и они будут семьёй Авраамовой… (из книги Г.Вука.”Это Б-г мой. Еврейский образ жизни. Иерусалим, 1991 с. 403-405)

Сегодня еврей нужен своему народу именно как еврей. Более того, живущий как еврей, в соответствии с идеалами и этикой иудаизма, он необходим и всему миру и человечеству. Другого пути нет. И это самое главное.

  ***  

Откроем одну из самых известных, хрестоматийных агадот и …. обнаружим, как вихрь дискуссии закружил нас с неистовой силой.  Мы мгновенно оказались в мире СПОРА, разногласий, это и значит, что мы попали в мир еврейской традиции, который по определению, по природе своей —  дискуссионный, остро полемический. И о чем они постоянно спорят? Неужели так трудно прийти к ОБЩЕМУ МНЕНИЮ? И вообще как можно достигнуть равновесия? В том-то и дело, что  согласно еврейской традиции, равновесие достигается не одинаковостью, не единомыслием, а дискуcсией.  Для достижения гармонии надо, чтобы все подходы и все системы в Учении столкнулись одна с другой, чтобы таким образом было найдено место для каждого из них по его значимости и содержанию. Kомментирует рав Кук в своей книге Эйн Айя слова Талмуда:

Мудрецы Талмуда преумножают мир на Земле. Рав Кук объясняет: ошибаются некоторые, думая, что мир на Земле достигается единством во мнениях. Те, кто считают так и видят, что Мудрецы, изучающие Тору, умножают подходы и системы, приходят к выводу, что те усиливают разногласия и тем самым приводят к противоположному результату. В действительности же истинный мир невозможно достичь чисто мирным путем.

Вот хрестоматийно известный рассказ о печи Ахная.

В рассказе о печи Ахная мы встречаемся с позицией мудреца, требующего, чтобы небеса вынесли законодательное решение. То есть он хочет получить такое подтверждение своим словам, которое не подлежит критике, по поводу которого нельзя спорить и к которому приложимы только оценки, относящиеся к таким явлениям, как чудо, Откровение и т.п. Этот рассказ находится в трактате Бава мециа, 59б.

Агада следует за hалахической дискуссией, в которой мудрецы спорят, может ли быть очищена печь, оскверненная нечистотой. Почти все учителя считают, что не может. Один раби Элиэзер, великий ученый, не соглашается:

“В тот день раби Элиэзер высказал все аргументы, (возможные) в мире, но ученые их не приняли. Наконец, он сказал им: “Если Галаха на моей стороне, то пусть рожковое дерево это докажет”. Он указал на росшее рядом рожковое дерево, которое сдвинулось со своего места на сто локтей, а некоторые говорят, на четыреста локтей. Они сказали ему: “Движение рожкового дерева — это еще не доказательство”. Сказал раби Элиэзер: “Если Галаха на моей стороне, водный поток докажет это”. Водный поток повернулся и потек в противоположную сторону. Они сказали ему: “Поведение водного потока — не доказательство”

Сказал раби Элиэзер: “Если Галаха на моей стороне, стены Дома Учения докажут это”. Стены Дома Учения стали наклоняться внутрь.

Раби Йегошуа тогда поднялся и стал ругать стены дома. “Когда ученики мудрости спорят между собой, какое право вы имеете вмешиваться?” Из уважения к раби Йегошуа стены перестали наклоняться, но из уважения к раби Элиэзеру не выпрямились и остаются наклоненными по сей день. Тогда раби Элиэзер сказал ученым: “Если Галаха на моей стороне, пусть снизойдет с небес”. Тогда раздался небесный голос и сказал: “Что вы делаете с раби Элиэзером? Галаха соответствует его словам везде”.

Тогда раби Йеhошуа встал и сказал: “Не на небе!” (Дварим, 30:12). “Что он имел в виду, говоря это? — сказал раби Иpмeяhу. — Он имел в виду, что со времени дарования Торы на горе Синай мы не обращали внимания на небесный голос, несмотря на то что Ты записал в Своей Торе: “Не отзывайся в тяжбе, кривя судом, (лишь бы) клониться к большинству” (Шмот, 23:2).

Раби Натан встретил пророка Элиягу. Он спросил его: “Что Всевышний Святой делает в этот час?

Сказал Элиягу: “Он смеялся и говорил: „Мои дети победили Меня, мои дети победили Меня»”.

Итак, если вы любители галахических споров о том, что считать чистым и что – нечистым, то присоединяйтесь и спорьте — это чисто галахический аспект – и он для больших знатоков Галахи неоценим.  Если же вы хотите понять позицию главного застрельщика спора, то эта задача куда сложнее.

Это «великий», как его называли,  Элиэзер (сознавая все его величие, его сотоварищи, однако, не постеснялись подвергнуть его АНАФЕМЕ (херему) любопытно при этом, что достопочтимое Собрание, отлучившее его от «кафедры», возглавлял его собственный шурин), и рассказ великолепно демонстрирует странности характера и личности Элиэзера бен Гурканоса, одного из учеников р. Йоханана бен Закая.

О Элиэзере сыне Гурканоса было известно, что истинная традиция, полученная им от его учителей, была обширнее, чем традиция, в которой был сведущ любой другой мудрец, и об этом свидетельствовал Йоханан бен Закай. Пять учеников было у рабана Йоханана бен Закая: раби Элиэзер бен Горкенус, раби Йегошуа бен Хананья, раби Йосей Гакоген, раби Шимон бен Нетанъэль и раби Эльазар бен Арах. Он определял их достоинства так: «Раби Элиэзер бен Горкенус подобен выкопанному в земле резервуару для воды, чьи стенки покрыты изнутри известью, так что из него не просочится ни капли … Он часто повторял: «Если все мудрецы Израиля будут на одной чаше весов, а Элиэзер бен Горкенус – на другой, он перевесит всех…». Аба Шауль говорил от его имени: «Если все мудрецы Израиля будут на одной чаше весов и с ними вместе – Элиэзер бен Горкенус, а Эльазар бен Арах – на другой, он перевесит всех».

Великий Элиэзер обязан был уступить мнению большинства, потому что, как напомнил рабби Иеошуа на основе стиха Торы «Ло башамаим», решающим в определении закона является мнение большинства мудрецов, а не голос с небес. Поскольку рабби Элиезер не пожелал все же уступить мнению большинства, он был подвергнут херему (анафеме), который был провозглашен Санhедрионом, возглавляемым, как уже было сказано,  собственным его шурином раббаном Гамлиелем II. Вот какие бушевали страсти!

Его любимый ученик и товарищ рабби Акива был единственным человеком, осмелившимся принести ему эту печальную весть. Он пришел к рабби Элиезеру одетый в черное и намекнул об этом решении словами: «Похоже на то, что твои товарищи держатся от тебя на расстоянии». Рабби Элиезер понял намек и согласился с приговором, потому что он сознавал важность подчинения авторитету Сaнhедриона.

Талмуд рассказывает, что в этот день земля Израильская потеряла треть своего плодородия. Раббану Гамлиелю угрожал сильный шторм на море, что он также приписал этому случаю наложения анафемы на его шурина. Он объявил небесам, что он издал этот указ об анафеме только потому, что он стремился избежать раскола в Израиле, и тогда шторм ослабел. В результате анафемы рабби Элиезер бен Гурканос вынужден был переехать в Кейсарию, где он провел остаток своей жизни в относительном уединении.

Рассказ о печи Ахная необычайно важен  также с точки зрения нравственно-философской как,   может быть,  последние дебаты по вопросу об открытом и закрытом знании, которые произошли в Явне, где собрались мудрецы Устной Торы и где, возможно, впервые в еврейской истории, они стали настоящей религиозной и просветительной силой. Отлучение, которому большинство мудрецов Торы подвергли рабби Элиэзера, было призвано, помимо всего прочего, подчеркнуть, что «Тора — не на небесах». Что из этого следует?

Суждение, что Тора находится «на небесах», означает, что Тора дана в законченном виде и передавать ее могут только особые люди. В противоположность этому Тора, которая не находится на небесах — это Тора, которая передана в распоряжение людей, и поэтому ее можно толковать, рассуждать о ней логически, и изучая ее, большинство людей способны приходить к тому или иному выводу.

Борьба этих двух воззрений — это, как пишет в книге «Социология невежества» А.Штейнзальц, «по существу, борьба между закрытостью и открытостью знания”.

Рассказ, приведенный в трактате Бава Мециа, завершается тем, что раздается голос с неба: «Правильное решение принадлежит рабби Элиэзеру сыну Гурканоса». Несмотря на такое свидетельство небес, выводы, к которым в ходе рассуждений и прений приходят мудрецы, занятые толкованием Торы, противоречат принятой традиции. Вот почему дебаты завершаются столь выразительной встречей и финалом:

Раби Натан встретил пророка Элиягу. Он спросил его: “Что Всевышний Святой делает в этот час?

Сказал Элиягу: “Он смеялся и говорил: „Мои дети победили Меня, мои дети победили Меня»”. 

Хорошо известный рассказ о печи Ахная помогает понять своеобразие  иудаизма c его способностью к адаптации и развитию, — такая диалектика  не было случайной. Иудаизм нуждался как раз в таком сочетании качеств для того, чтобы быть одновременно стабильным и гибким.

Концепция «двойной» Торы, Устной и Письменной, давала иудаизму как раз такой тип гибкости, утверждая, что интерпретации каждого нового поколения мудрецов обладают авторитетом Моисея и находятся в непрерывной цепи традиции. В то же время строгая приверженность принципам еврейского закона позволила иудаизму твердо выдержать вызов, брошенный христианством, а впоследствии исламом. Для мудрецов Талмуда фраза «Слушай Израиль, Господь наш Бог, Господь один» (Дварим 6:4) означала, что ни один пророк не может подняться выше статуса смертного человека  и что жизнь надо прожить в соответствии с законом Торы. (Л.Шиффман От текста к традиции).

Что мы попробовали сделать, читая рассказ о печи Ахная? Мы погружались и в исторические реалии, и биографию мудреца, и нравственно-этические проблемы эпохи, которые отразились в этом тексте во всей своей глубине и более чем современном значении. Спор и чистом и нечистом приобрел совершенно особенное значение, текст агады убедительно свидетельствовал о диалектическом развитии и феномене всей агадической и мидрашистской литературы.

Попробуйте исключить из обсуждения хотя бы один из названных аспектов, и  представление о путях развития Устной Торы и становлении иудаизма будет беднее и, следовательно, более поверхностно. В споре не просто рождается истина или формулируется проблема, природа спора, его диалектика  – это уже путь к еврейскому пониманию мира.

Литература 

1.                  A.Штeйнзaльц «Bвeдeниe в Taлмyд», Иepycaлим, 1993 г.

2.                  A.Штeйнзaльц. «Myдpeцы Taлмyдa». Иepycaлим, 1996 г.

3.                  А.Штейнзальц  Агада в Талмуде Вавилонский Талмуд: Антология Агады, с комментариями. Москва, Иерусалим: Институт изучения иудаизма, 2001. Т.1, стр. XIXIV

4.                  А.Штейнзальц, Амос Функенштейн. Социология невежества Институт изучения иудаизма в СНГ, 1997

5.                  Аверинцев С.С Аггада в учительном контексте Вавилонский Талмуд: Антология Аггады, с комментариями. Москва, Иерусалим: Институт изучения иудаизма, 2001. Т.1, стр. XVXIX

6.                Ковельман А.Б. Толпа и мудрецы Талмуда. Малая серия библиотеки Флавиана. Вып.1 .  М. -Иерусалим. – 1996

7.                  Mишнa c кoммeнтapиями p.П.Kehaти, Иepycaлим, издaтeльcтвo «Aмaнa». 1990-1996 гг.

8.                  Mишнa и Toceфтa: Пepeвoд H. Пepфepкoвичa, CПб, 1899-1906 гoды.

9.                  Моше Вейсман MИДРАШ РАССКАЗЫВАЕТ Швут Ами Иерусалим Отв. ред. Цви Вассерман  1997, русск. перевод, Цви Вассерман

10.              Френкель И Дом учения эпохи мудрецов в устных преданиях, или бейт-мидраш в зеркале агады — НЕШ 9, 2001. стр. 33-57

11.              Шинан А. Мир агадической литературы.1990, Библиотека Алия, гл 9, стр.139-157

12.            Шиффман Л. От текста к традиции. История иудаизма в Эпоху Второго Храма и период Мишны и Талмуда. Серия «Современные исследования». – Гешарим. — 2000

Диалог второй.

Из-за какой «горсточки» начался великий пожар?

(Агада о разрушении Второго Храма: исторические реалии и галахические установки)


     Кто же не знает ответа на вопрос, почему был разрушен Второй Храм. Отвечает известная история, описанная в трактате Гитин Вавилонского Талмуда и других древних источниках. О ней упоминает также Йосиф Флавий в автобиографии «Жизнь Иосифа». 
    Предание от раби Иоханана: «Блажен человек, который всегда осторожен; ожесточенный сердцем впадает в несчастие». Из-за Камцы и Бар-Камцы разрушен был Иерусалим. Из-за петуха и курицы — Тур Малка. Из-за тележной оси — Бетар:

а) Камца и Бар-Камца. 
    Некий человек имел друга по имени Камца и врага по имени Бар-Камца.
     Однажды, устроив пир, человек этот сказал своему слуге: 
     — Иди и скажи Камце, что я приглашаю его на пир. Слуга по ошибке пригласил Бар Камцу. Войдя в пиршественную залу и увидя Бар-Камцу среди гостей, хозяин, обращаясь к нему, сказал: 
     — Ведь ты враг мне. Место ли тебе здесь? Встань и уйди. 

     — Прошу тебя, — сказал Бар-Камца, — так как я уже нахожусь здесь, позволь мне остаться; я готов заплатить стоимость всего, что съем и выпью на твоем пиру. 
     — Я на это не согласен, — ответил хозяин. 
     — Я уплачу половину стоимости всего пира. 
     — Не желаю. 
     — Уплачу все, сколько пир стоит. 
     — Нет! — решительно сказал хозяин и, схватив гостя за руку, заставил его встать и удалиться. «При нанесенной мне обиде, — сказал себе Бар-Камца, — присутствовали просвещеннейшие люди города и не заступились за меня, — они, следовательно, рады моему унижению.Хорошо же, пойду с доносом на них к кесарю». 
     Явившись к кесарю, Бар-Камца сказал: 
     — Государь! Евреи изменили тебе. 
     — Чем ты докажешь это? — спросил кесарь. 
     — Пошли им, — ответил Бар-Камца, — жертвоприношение, и увидишь, принесут ли они жертву твою. 

     Послал кесарь через него же трехлетнего тельца. В дороге Бар-Камца сделал тельцу повреждение на верхней губе (по другому преданию — в роговой оболочке), что делало животное неприемлемым для жертвоприношения. Держали ученые совет, и решено было: ради царя, принять тельца для жертвоприношения. Восстал против этого раби Захария бен Евколос: 
     — Это, — сказал он, — может создать в народе мнение, что вообще животные с телесным изъяном могут быть приносимы в жертву. 
     Пришли к решению — казнить Бар-Камцу, дабы он не стал доносить о деле этом кесарю. И тут противником общего мнения выступил раби Захария:
     — Утвердится мнение, — сказал он, — что казни подлежит всякий, кто причинит жертвенному животному повреждение. По поводу этого раби Иоханан говорил: 
     Смиренномудрие раби Захарии бен Евколоса привело к разрушению нашего храма, сожжению Святилища и изгнанию народа из родной земли. 
     (Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей в авторизированном переводе И.Равницкого и Х.Бялика) 

     Из рассказанной в Талмуде истории можно сделать выводы, противоречащие один другому: с одной стороны, ожесточенный сердцем не просто сам впадает в несчастие, но приносит страдание и горе другим (Бар Камца). С другой стороны, смиренномудрие раби Захарии бен Евколоса привело к разрушению нашего храма, сожжению Святилища и изгнанию народа из родной земли. Нельзя не заметить, что в начале обсуждения р.Захария ведет себя отнюдь не смиренно: он восстает против мнения большинства принять жертву ради царя, он стоит на страже Закона (hалахи) , а затем, когда обсуждается вопрос, как поступить с Бар Камцой, снова выступает против решения большинства казнить Бар Камцу, дабы он не стал доносить «об этом деле кесарю» и здесь уже проявляет гуманное отношение к врагу, который сознательно пошел на преступление против собственного народа, зная, что отказ евреев принести в Храме жертву Нерона приведет к необратимым последствиям. Один и тот же текст агады создает эмоциональное и интеллектуальное напряжение, парадокс между ожесточением и смиренномудрием, требует погружения в историю и исследования исторических реалий. Что нам известно? Какие исторические реалии помогают понять и оценить смысл происходящего?
     Известно, что в 3824 (64 г) жил в Иерусалиме человек, который любил еврея по имени Камца и ненавидел его сына Бар Камцу. Из страницы Трактата Гитин не ясно, почему некто «ненавидел его сына Бар Камцу». В действительности этого сынка знали как приближенного царя Агрипоса и сторонника римлян. Чтобы оценить отмеченный исторический факт, выясним, какова картина враждующих между собой партий и противостоящих сил. А затем представим хотя бы некоторые исторические события из жизни Иерусалима периода начала Великого восстания. Для еврейского восстания против Рима, особенно в самом начале его развития, были характерны не столько сражения с римлянами, сколько беспрерывные внутренние столкновения между различными политическими и социальными группами евреев, боровшихся за власть и влияние. Зачастую эти столкновения перерастали в настоящую войну(Эпоха Второго Храма. Беседы о еврейской истории. МИЛИ. И. Гольденберг. — c.-170, 1998). 
     Наиболее умеренная и проримски настроенная старая аристократия во главе с членами семьи Гордоса и некоторыми коhенами Храма. Сначала эти люди выполняли посредническую функцию между народом и Римом, впоследствии перешли открыто на сторону римлян (Агрипос II, Береника) и порвали связь с народом. 
     Цдуким, храмовая аристократия, включая некоторых когенов и левитов, не присоединилась к восстанию. Этих людей подозревали в неверности народу и открытой поддержке Рима. 

     Прушим: мудрецы, учителя Закона, члены Санhедрина: их верность народу и стране была вне подозрений. Умеренная позиция прушим объяснялась не тем, что они считали восстание против Рима несправедливым, а безысходностью бунта, обреченностью восставших, признанием военного превосходства римлян Канаим и сикариим. Канаим – ревностные защитники еврейского Закона, знаменосцы восстания. Сикарии – выделившаяся экстремистская группа, считавшая своими противниками не только римлян, но и богатых евреев. Йосеф Клаузнер отмечал, что общими для сикариев и канаим были как мессианские идеи, так и стремление к политическим и социальным преобразованиям, при этом приоритет сикариев — социальная революция, а политическое восстание – путь к ней, для канаим же самое важное – политическое восстание, а социальная революция второстепенна. 
     Кроме названных групп, существовали еще и местные группировки: эдомим, жители Галилеи (Галилея была колыбелью канаим), жители Ципори, столицы Нижней Галилеи, не поддержавшие восстание, канаим из Гуш Халав (возглавлял Йоханан бен Леви), канаим-экстремисты Йегошуа-«разбойника» и мн. др. 

     «Кто полагает, что Великое восстание можно представить, как конфронтацию еврейской и римской армий, — ошибаетсяЕврейской армии как национальной силы не существовало. Каждый район страны, каждый город, каждая деревня вели самостоятельную борьбу (Эпоха Второго Храма. – МИЛИ. – 1998, с. –174).

    Бар Камца – приближенный царя Агрипоса и сторонник римлян. Что из этого следует? Известно, что Агрипос II некоторое время выступал в защиту евреев, понимая положение в Эрец Исраэль, он пытался уговорить народ отказаться от борьбы с Римом, от мятежа, гибельные последствия которого нетрудно было предвидеть. Например, в речи, обращенной к народу в 60 году, во дворе Храма, после его возвращения от Нерона, он поведал о войне Рима против германских народов, о гибели тысяч людей, и предупредил о том, что восстание против Рима приведет к уничтожению народа Израиля: призвал терпеть гнет, проявлять сдержанность, а он, царь, будет просить Нерона убрать из Иудеи злодеев Феликса и Филоса. 
     Однако когда воинственный молодой коhен Элазар, сын Ханании, и его канаим нанесли весомое поражение римским отрядам, а потом набросились на римских вельмож, вернувшихся вместе с Агрипосом из Рима, и убили их вместе с их воинами, Агрипос становится на сторону Рима и посылает в Иерусалим 6 тысяч воинов,чтобы защитить как будто бы тех, кто желает мира, а на самом деле, беспокоясь о собственной власти и влиянии на народ. 

     Семь дней идут тяжелые бои — под ударами воинов Агрипоса канаим ищут спасение в Храме, воины царя преследуют их, но одновременно в Храм врываются и сикарии, они разят своими короткими кинжалами защитников Агрипоса, многих убивают. Оставшиеся в живых бегут из города под защиту царя, а с ними и учителя Закона и все сторонники мира. 
     Агрипос расценивает действия канаим и Элазара, их предводителя, как преступление. Страшась яростной мести Рима за убитых вельмож и воинов, а, следовательно, и за себя самого как царя, он торопится к Нерону с повинной. Реакция Нерона на удивление оказывается умеренной. Нерон отправляет в Иудею смиром Кастиуса, начальника римской армии в Сирии. Обрадованный возмущением Агрипоса и его желанием отомстить иерусалимцам,не пожелавшим прислушаться в его речи о мире, Кастиус собирает большую армию и идет по Иудее с огнем и мечом, убив более 8 тысяч человек, уничтожив еврейские города (Явнэ и окружавшие его селения). Только жителей Ципори, вышедших навстречу его армии с мольбой о милости, он щадит. 
     Канаим собирают большие силы вне Иерусалима, не желая подвергать опасности жителей страны, в Гивонском ущелье, и, отпраздновав шаббат, с громкими кликами и трублением в шофар, набрасываются на римлян. Канаим под предводительством Элазара, сына Ханании, наносят армии Кастиуса смертельный удар, уничтожают 27 тысяч пехотинцев. Так растет слава молодого коhена и боевой дух его армии. 

     Испуганный Кастиус и Агрипос посылают к Элазару послов с просьбой о заключении мира, однако предводитель канаим не только не принимает их предложение, но и убивает одного из послов. Некоторое время канаим чувствуют себя властью в Иерусалиме. И это только одна страница кипения междоусобных страстей. 
     Нетрудно заметить в поведении Агрипоса уже знакомый нам комплекс личной мести (тип поведения Бар Камцы).Он ожесточается против собственного народа, его действиями управляет жажда мести, таким образом, совершая вероломное и подлое злодейство, он переходит на сторону врага. Еврейские мудрецы не считают личные мотивы убедительной причиной, оправданием для войны против собственного народа. 
     Сказали наши Мудрецы (Йома 9Б): «Из-за чего был разрушен Первый Храм? Из-за трех грехов: идолопоклонства, разврата и кровопролития». Не осталось места в Земле Израиля, где не поклонялись бы идолам. И делали это на протяжении семи Батей Дин (высших судов) подряд. Евреи убивали друг друга, оскверняли Субботу, не давали детям учить Тору. 
    «Из-за чего же был разрушен Второй Храм, в годы существования которого занимались Торой, соблюдали заповеди, делали добрые дела? Из-за беспричинной вражды между евреями, которая — как три греха, вместе взятые: идолопоклонство, разврат и кровопролитие». Евреи в описываемое нами время не проявляли терпимости друг к другу, не уважали друг друга. Они следили за буквальным исполнением законов Торы, но пренебрегали милосердием. Яркий тому пример — история о Камце и Бар-Камце.
     Теперь обратимся ко второй части истории о Бар Камце, связанной с принесением в жертву быка, отправленного в дар Нероном. 

     Известно, что Нерон послал в Иерусалим великолепного быка с позолоченными рогами, золотой короной, парчовой попоной с драгоценными камнями, да еще и дорогие дары. Мы знаем, что ночью, когда сопровождавшие стражи заснули, Бар Камца сделал небольшой надрез на верхней губе быка. По закону, даже с таким незаметным дефектом нельзя возносить животное на алтарь в Храме, хотя нееврей не считает это изъяном. 
    Бар Камца использовал свои знания в различиях между еврейскими и римскими законами жертвоприношения.И по римским законам нельзя было приносить в жертву животное, имеющее какой-то серьезный дефект. По еврейскому же обычаю животное с любым дефектом, даже незначительным (губа или ухо рассечены, бельмо в глазу), не годилось к жертвоприношению. 
     Он нанес быку легкую рану. Несмотря на то, что евреи понимали, к чему может привести непринесение жертвы императора, тем не менее, жертва эта принесена не была.

Камца — на арамейском языке — «горсточка».И из-за «горсточки» начался великий пожар… Мудрецы хотели судить и казнить Бар Камцу, чтобы тот не донес Нерону, что евреи отвергли его жертвенный дар, но потом, по совету р.Захарии, решили стерпеть и не делать этого. 

     Флавий не пишет о том, что служители еврейского культа отвергли жертвенный дар, т.к. нашли в нем изъян, противоречащий hалахе: именно этот факт делал жертвенный дар неприемлемым… Он пишет только, что посланная жертва не была принесена, и это вызвало гнев римлян: евреи оскорбили императора! Однако талмудические источники указывают, что войне предшествовала частная интрига, «беспричинная ненависть» и подробно разъясняют ситуацию, связанную с обсуждением кошерности жертвенного животного. 
     История с несостоявшимся жертвоприношением воздействовала на горожан и особенно на молодых канаим. Их вождь, уже известный нам Элазар бен Ханания, коhен, занимавший видную должность в Храме, возревновал за святость Дома Бога Израилеваи решил не только не принимать «чужих» жертвоприношений, но вообще запретить вход в Храм неевреям. Элазара поддержали в этом многие жители Иерусалима, мучительно переживавшие давление Рима, иностранное засилье. Элазар убедил коhенов одной из смен, и они перестали принимать жертвы от неевреев. Это было нарушением Закона, и традиции, и обычая. 
     Флавий считает, что этот отказ от жертвоприношений неевреев был практически началом войны с римлянами. Безусловно, что в основу Храма были положены в самом его начале гуманные устремления и идеи. Его строитель, царь Соломон, в своей молитве при открытии Храма вещал: «Храм этот будет святым для всех, и чужой, не из народа Израиля, придет к тебе». «Чтобы знали все народы мира Имя Господа, как и народ Израиля». 

     Со времени посещения Храма Александром Македонским росло число царей, которые обращались в Храм с просьбой вознести жертвы от их имени и слали дары, потому что слава Иерусалимского Храма признавалась во всем мире. 
     Великим мудрецам Израиля, членам Санheдрина стало ясно, что молодые коhены рвутся к бунту против римлян, нарушение ими закона ведет к отказу принимать жертвоприношения от римского императораи последствия такого шага будут чудовищны. Старейшины мудрецов, главы коhенов, а также много народа – собрались у ворот Храма, чтобы обсудить, как предотвратить эту явную провокацию против Нерона и не менее явное нарушение закона Торы, а также слов Бога, переданных пророком Йешаягу (56:7): 
    «Мой дом будет назван домом молитвы для всех народов». Однако все усилия мудрецов были напрасны: в сердцах евреев уже горел огонь восстания против Рима. Элазар и его сторонники даже не пришли выслушать мудрецов, ясно видевших, что произойдет в недалеком будущем. 
     Дальнейшие события становятся понятны в контексте развития напряжения и противостояния канаим и сикариев. Сначала следует провокация цдуким, придворной верхушки Храма и Агрипоса, сторонников Рима, обуреваемых напрасной враждой и злобой (синъат хинам) – они посылают две делегации — в Рим и к Агрипосу — с просьбой разгромить восставших, лишить их власти и властвовать самим, и этот шаг приводит к братоубийственной войне, которая велась в Иерусалиме с предельным ожесточениемв течение недели и привела к захвату канаим Верхнего города и их победе над армией Агрипоса (Агрипос послал в Иерусалим 3000 отборных еврейских всадников и подвластных ему римских воинов). Остатки защитников Гордоса прячутся в его дворце и в крепости Антония, но канаим после двух дней осады захватывают крепость и сжигают ее. В осаде дворца Гордуса принимают участие и сикарии под предводительством Менахема Галилейского. 

     Римские воины сначала прячутся во внутренней цитадели дворца, а потом переходят в его башни, но, напуганные мощью и боевым духом повстанцев, решают сломить свою гордость и сдаться на милость победителей. Элазар бен Ханания с радостью принимает капитуляцию римлян и открывает им свободный выход из крепости. Но когда безоружные римляне покидают крепость, на них нападает Менахем, и его сикарии безжалостно рубят всех, оставляя в живых только командира отряда Матилиуса, принявшего гиюр. (Эпоха Второго Храма. – МИЛИ. – 1998, с. –160-165). 
     Это вероломное и подлое злодейство потрясло и мудрецов Израиля, и весь народ. Сумасбродство возгордившихся сикариевспровоцировало гнев и месть римлян. К тому же резня произошла в шаббат, в святом городе. Написано в трактате ШАБАТ: «Йерушалаим был разрушен еще и потому, что осквернили в нем шабат». На следующий день люди Менахема убили главного коhена Хананию и его брата. 
     Тираническое правление Менахема в Иерусалиме вызвало возмущение народа, говорившего: «Где польза восстания против римлян за волю, если сейчас отдадим свою свободу в руки этого ожесточенного тирана-душегуба». Когда терпение народа иссякло, люди Элазара, поддерживаемые толпами народа, преследовали Менахема и его свиту, направлявшихся во двор Храма, и убили их. Оставшиеся в живых сикарии спрятались в Масаде, в том числе и Элазар бен Яир, который потом возглавил борьбу защитников Масады против римлян. Эта страница истории Великого восстания против Рима убедительно свидетельствует: тип поведения Бар Камцы, приоритет ожесточения и личной мести — характеризует целые группы и партии, участвующие в восстании: цдуким, сикарии во главе с Менахемом, Элазар бен Ханания и его партия. Последние на фоне сикариев выглядят более человечными и справедливыми, но и в их сторону можно обратить упрек народа и его учителей: пыл молодости, горячность юности, благородный патриотический гнев не всегда спасительны, нарушение Закона о жертвоприношениях, инициаторами которого были канаим, вызвали ожесточение Рима и явились одной из причин Великого восстания. (Иерушалаим в веках, ч. 3, с. 158-159. Живая связь, с. 102-104. 

     Исторические реалии актуализируют самое главное, что всегда остается в любой гражданской, междоусобной войне: она отменяет законы морали. Сначала их место занимает принцип: «Цель оправдывает средства», затем – рано или поздно — средство превращается в самоцель. 
    

    Невозможно представить себе, что в обычных условиях царь, отец народа, посылает тысячи своих воинов с целью уничтожения собственного народа, обращается за помощью к империи-поработительнице, чтобы с ее помощью эффективнее уничтожать врагов царского двора, невозможно представить, что в обычной жизни можно убить посла иной державы, очень трудно вообразить, что люди, пусть и враги, попросившие о пощаде, буду полностью вырезаны, несмотря на их капитуляцию. То, что в обычной жизни совершенно недопустимо — в условиях восстания превращается едва ли не в норму.

    Обоюдная жестокость канаим и сикариев, цдуким, всеобщая нравственная глухота, онемение души, насилие, порождающие все новые волны насилия — такова логика восстания. Ценность человеческой жизни при этом неизмеримо падает. Стремясь защитить с оружием в руках Храм, его святость, участники восстания постоянно нарушали самые святые для иудаизма понятия и представления. 
  О накале междоусобной войны свидетельствует, например, чудовищное преступление крайних канаим и сикариев, которые, не колеблясь, уничтожили склады продовольствия, заготовленного на время осады, лишь потому, что эти запасы были созданы их противниками – умеренными евреями, и этот поступок обрек всех осажденных и самих преступников на страшный голод.

     Вот как об этом рассказывает агада. Три года продолжалась осада Иерусалима Веспасианом. В Иерусалиме в то время жили три богатых человека: Накдимон бен Горион, Бен Калба-Шабуа и Бен Цицит-Гакесат. Эти трое заявили, что принимают на себя продовольствие всех жителей Иерусалима: первый пшеницей и ячменем, второй вином, солью и елеем, третий топливом. В их складах оказалось предметов продовольствия для всего города на двадцать один год. 
     Партия зелотов настаивала на том, чтобы сделать вылазку и попытаться оттеснить римлян. Люди благоразумные, напротив, советовали вступить в мирные переговоры с Веспасианом. Тогда зелоты сожгли все продовольственные склады, и в городе наступил жестокий голод. Выйдя на улицу, увидел раби Иоханан бен Заккаи, как народ варит в воде солому и воду эту пьет. И воскликнул он: 
     Люди, которым осталось одно это питание, — им ли устоять перед силами Веспасиана? 

     Обратим внимание на то, как Талмуд (Гитин 56 а) характеризует Накдимона бен Гориона, Бен Калбу-Шабуу и Бен Цицит-Акcата. «Были в столице три человека, известные не только богатством, но и жизнью по законам Торы:Накдимон бен Горион, Бен Калба-Шабуа и Бен Цицит-Акcат. 
     Первого звали Накдимон, ибо ради него вдруг появилось солнце, пробив (накда) дыру в облаках. Бен Калба Савуа (Шабуа) получил такое имя, потому что любой вошедший в его дом, голодный, как собака (кальба) выходил сытым (савеа). Имя Бен Цицит Аксат свидетельствует о том, что цицит (четыре кисти на краях его одежды, напоминающие обо всех законах Торы), касались кресел знатных римлян. 
     Группы крайних канаим и сикариев Талмуд называет бирйоним, а Раши объясняет этот термин в трактате Арахин (6): люди пустые и сумасбродно рвавшиеся к войне с римлянами (этим словом потом называли хулиганов, бандитов). Мудрецы сказали им: выйдем и заключим с римлянами мир. Не пустим, — ответили бирйоним и сказали: пойдем и будем воевать с ними.
     Ответили мудрецы: 

     Не достигните вы этим ничего. 
    Тогда поднялись бирйоним и сожгли склады пшеницы и ячменя, и одолел всех голод (МИЛИ, с. 182). 
     Это объяснение чрезвычайно важно, во-первых, тем, что нравственные качества личности характеристика трех горожан и их отношение к людям) определяют смысл и значение человеческой деятельности и память о человеке, которая живет в народе и звучит в его имени как символ доброты и милосердия. Высшая доблесть человека – это созидание добра в противовес злу и беспричинной ненависти. Во-вторых, чрезвычайно важно появление слова «бирйоним», люди пустые и сумасбродно рвавшиеся к войне с римлянами (этим словом потом называли хулиганов, бандитов). Это не политическая группа. Это даже не канаим или сикарии, это по природе своейдругое начало: вырвавшаяся, будто из-под земли «люмпенизированная» масса, толпа, лишенная чести и совести, нравственные подонки, мародеры, стихия, поднявшаяся со дна жизни в благоприятный момент и определившая исход поединка иудеев и римлян.

     Неоспоримое доказательство того, что в гражданской войне не бывает победителей. Проигрывает НАРОД. «Не достигните вы этим ничего»- не случайно говорят мудрецы. В продолжение Великого восстания позиция мудрецов, умеренной партии, как мы видели, — это или призыв к миру с Римской империей, или стремление в самых невероятных условиях, когда очевиден трагический финал противостояния иудеев и Эдома, сохранить еврейский народ и его духовные ценности (агада о выходе Й.Бен Заккая за пределы Иерусалима и создание в Явне академии). 

     Так исторический контекст углубляет содержание известных агадот о том, почему был разрушен Храм, и не просто обогащает историческое видение событий, изложенных в Талмуде, но придает им общечеловеческий смысл, акцентирует наше внимание на этико-философском понимании раскола еврейского народа в период Великого Восстания. Разрушению Иерусалимского Храма предшествовало оскудение храма еврейской души, переполненность ее взаимной ненавистью, беспричинной злобой, ожесточением и местью.
     При этом мы не должны потерять из виду глубокое противостояние Рима и Иерусалима, ненависть Рима к еврейским святыням, Иерусалимскому Храму, обычаям евреев. 
    В дни осады и разрушения Храма в его сторону были направлены все стрелы врага. Глубокое символическое значение имеет талмудический рассказ о стрелах римского императора Нерона, направленных во все четыре стороны: на восток, запад, север и юг, которые падали в одну сторону, в одно место, в Храм Иерусалима.
    И пошел на них Нерон. Когда он достиг Иерусалима, пустил он стрелу на восток, и упала она в Иерусалиме. Пустил он на запад, на север, на юг – все стрелы падали в Иерусалиме. И видел Нерон еврейского мальчика и сказал ему: – Прочти мне какой-нибудь стих из ТаНаХа. Прочел мальчик из книги Иехезкиель: «И отомщу Я Эдому рукой Моего народа Израиля». – Б-г хочет разрушить Свой дом и мною очистить Свои руки, – воскликнул Нерон. Испугался он и не пошел на Иерусалим.

     В Талмуде немало других рассказов и легенд, символизирующих желание римлян уничтожить Храм, в то время как в рассказе приверженца Тита еврейского историка Иосифа Флавия говорится о желании римского императора сохранить прекрасный Иерусалимский Храм* (см. Примечание). ЧТО ЖЕ ПРАВДА? ЧЕГО НА САМОМ ДЕЛЕ ХОТЕЛ ТИТ? 
     «Мы знаем свидетельство летописца монаха Сульфициуса, основанное на показаниях современных императору Титу источников, в которых ясно говорится о твердом намерении Тита разрушить Храм с тем, чтобы вырвать с корнем веру иудеев в вечность их Храма», — пишет д-р М.Гликсон. 

     Многочисленные рассказы и хроники тех лет доказывают, что Рим и их император Тит рассматривали разрушение святыни еврейского народа, его духовного бастиона, его веры и надежды как свою «историческую миссию». И это злодеяние соответствовало духу Римской империи. 
     Храм, назначение которого символизировать и воплощать дух народа, его Тору и веру в единого Бога, его религиозность и моральные чувства, был совершенно чужд и противен сознанию и миропониманию римлян (д-р М.Гликсон). 
     Мы НЕ ЗАБЫЛИ, что агада в известной степени осуждает смиренномудрие р. Захарии, хотя и видели, что поступки рабби амбивалентны; в то же время Й.Флавий акцентирует внимание на отказе коhенов от «чужих» жертвоприношений как прямой причине войны с Римом. В итоге перед нами уже известная метаморфоза этических понятий и ценностей: ЦЕЛЬ: 
     римляне идут войной на евреев как будто бы в отместку за то, что жестоковыйный народ» не дает им права приносить свои жертвы Всевышнему – 
     РЕЗУЛЬТАТ: 
     полное УНИЧТОЖЕНИЕ ХРАМА. Совершенно ясно, что отказ от жертвоприношений в Храме не может быть определен как действительная причина войны римлян с евреями, в противном случае римляне дорожили бы Храмом. 
     «Но мысли и сердца римлян не были подготовлены для этой универсальной всемирной идеи, выпестованной еврейским народом. Слишком духовными, слишком возвышенными, слишком человечными были эти идеи. Правда, Римская Империя временами относилась довольно терпимо к верованиям других народов.Покорители тогдашнего мира, римские сатрапы иногда поклонялись богам покоренных народов.Но проявление такой веротерпимости объяснялось, прежде всего, отсутствием веры вообще у римлян и безразличием к вопросам религии. Об этом рассказывает агада. Например, агада «Вельможа обиделся» – это объяснение ненависти Всевышнего к потомкам Эсава, которое в образной форме дает р.Акива:

     Однажды начальник города Рима Руфус говорит р. Акиве: 
     — В вашем Писании сказано: «Эсава возненавидел я». За что, скажи, ваш Бог так не любит нас? 
     — Завтра я отвечу тебе на это, — заявляет р. Акива. Назавтра спрашивает Руфус: 
     — Что же, было тебе сонное видение и указано, что ответить мне? 
     — Именно так, — отвечает р. Акива. — Двух собак я видел во сне; одну зовут Руфус, другую Руфина…
     — Как! — закричал возмущенный градоправитель. — Ты для своих собак других кличек не нашел, как имя моё и моей жены?! Смерти заслуживаешь ты за такую дерзость! 
    — А велика ли разница, — спокойно отвечает р. Акива, — между тобой и ими? Ты кушаешь и пьешь, и они едят и пьют; у тебя рождаются дети, у них также; ты умираешь, и они умирают. А стоило мне назвать одну из них твоим именем, и ты в такое негодование пришел! А Всевышний? Он небеса простер, Он землю основал, а ты берешь чурбан какой-нибудь и Богом его называешь! Как же Господу не возненавидеть вас, потомков Эйсава? (Танхума).
     Эта агада убедительно доказывает: римлянам была чужда «настоящая вера, духовная возвышенность религиозных идей, основанных на принципах этики и морали» (Д-р М.Гликсон). Языческие преклонения, идолы — это было для них «естественно» и понятно, и к ним можно было относиться терпеливо и даже с уважением. Отсюда неуважение к Иудейскому Храму, римские россказни о том, что в Иерусалимском Храме стояло грубое изваяние с главою осла. Отсюда, с точки зрения римлян, и необходимость разрушить Храм вообще, разрушить духовную крепость этого странного непонятного им народа, отсюда ненависть к евреям. Ни один народ не оказал римскому хищнику такого отчаянного, поистине титанического сопротивления, как евреи. 
     Владевший уже полу миром, Рим выпустил монеты с торжествующей надписью «Иудея покоренная, Иудея плененная»- это было сделано только в честь победы над маленьким народом, евреями, а победителю устроен небывалый триумф. «Вот в чем видела свою заслугу Римская империя Тита, и так ее видят потом во все века притеснители еврейского народа — последователи римских легионов» (Д-р М.Гликсон).
     C другой стороны, еврейский народ очень хорошо чувствовал свою особенность, отделенность от мира язычества, и замечательная агада «Лисица и рыбы», в которой р. Акива объясняет Папусу, почему евреи, несмотря на гнев императора, бесстрашно продолжают заниматься Торой, подчеркивает уникальность еврейского народа, важность изучения Торы для его выживания и продолжения («долгоденствия») жизнедеятельности как народа.

Лисица и Рыбы


     Вышел от Рима указ, запрещающий евреям заниматься изучением Торы. Некий Папус бен Йегуда, видя, как р. Акива продолжает по-прежнему устраивать собрания и всенародно преподавать Святое учение, говорит ему: 
     — Раби! Неужели ты не боишься гнева императора? 
     — Папус, — ответил р. Акива, — люди считают тебя умным человеком, а рассуждаешь ты не лучше любого глупца. Слушай, скажу тебе притчу: Шла лисица по берегу реки и видит — рыбки мечутся туда-сюда в большой тревоге. И спрашивает лисица: 
     — От кого это вы бежите, рыбки? 
     — Спасаемся, — отвечают они, — от сетей, закинутых в реку, чтоб изловить нас. 
     — Так выходите лучше на берег, — советует лисица, — заживем мы мирно вместе, как жили когда-то мои и ваши предки. Отвечают рыбки: 
     — Про тебя, лисица, говорят, что ты умнейшее из животных, а рассуждаешь ты не лучше любого глупца. Ты рассуди: если в реке, где нам жить назначено, мы очутились в такой опасности, то, как же мы решимся выйти на сушу, где верная гибель нас ждет? 
    Точно так же и я отвечу тебе, Папус: если и теперь, продолжая изучать Тору, в которой залог жизни и долгоденствия нашего, нам приходится трепетать за свою жизнь, то, что же будет с нами, когда мы сами откажемся от Святой Торы нашей?(Брахот, 61). 
     Мы прочитали несколько агадот, стремясь по-настоящему обогатить представление об Устной традиции, получить многомерное, многоаспектное толкование событий, сделать акцент на этико-философском звучании текста агадот, его непреходящем значении во Времени и Вечности.
     Мы увидели, что само понятие еврейской истории – это не некий исторический отрезок времени, раз и навсегда прошедший, канувший в Лету, а нечто живое и непреходящее, вечное, обладающее огромным нравственным потенциалом для осмысления и сопереживания. Сегодня. Агада — дорога в историю и путь к личности еврейских мудрецов — именно она открывает возможность продолжения жизни Письменной Торы в сознании современников, благодаря ей Тора обретает новые смыслы, агада — мост из прошлого в современное и непреходящее. 
     Чрезвычайно важно, как мы читаем, что мы чувствуем, насколько эмоционально переживаем эти, такие с виду простенькие рассказы. Но именно они создают чувство причастности к народу и Земле Израиля. «Ум можно просветить, память развить прекрасным обучением, но сердце должно постоянно пребывать во вдохновении…» — писал в прошлом веке раби Шимшон Рафаэль Гирш. 
     Вот почему «Только тот, кто плакал над трагедиями Израиля, только тот, кто восхищался мужеством святых еврейских мучеников всех поколений, только тот, кто представляет себе ценность созданной нами литературы и может оценить влияние иудаизма на все человечество как единственной морализующей силы, имеет право сказать, что он гордится своей принадлежностью к святому и вечному народу, чувствует единство Израиля, понимает, как страшен отход от еврейской традиции …» (Сончино) 

     Примечание:
     * «На следующий день Тит повелел отрядам, предназначенным для тушения огня и уборки, приступить к борьбе с пожаром и постройке дороги, обеспечивающей легионам свободный проход вплоть до самих ворот Храма. Затем он созвал военный совет. В совете участвовали шесть высших военачальников: Тиберий Александр, Секст Цереалий — от Пятого легиона, Ларций Лепид — от Десятого, Тит Фригии — от Пятнадцатого, Фронто Атерий, командовавший двумя александрийскими легионами, и Марк Антоний Юлиан, прокуратор Иудеи. Были приглашены также другие прокураторы и трибуны, и Тит предложил присутствующим высказать свое мнение по поводу судьбы Храма. 
     Некоторые настаивали на применении законов войны: мятежи не прекратятся, пока Храм будет существовать как очаг мятежей для евреев всего мира. Другие возражали им, утверждая, что Храм можно сохранить при условии, что евреи его покинут и вооруженным лицам будет воспрещен вход в Храм; в противном случае его следует сжечь, ибо Храм, использованный в военных целях — уже не Храм, но крепость, и в кощунстве будут виновны не римляне, но евреи, вынудившие римлян применить силу. 
     Тит заявил, однако, что даже и в случае использования евреями Храма в военных целях, он предпочитает карать людей, а не неодушевленные предметы. Римляне многое потеряют, если погибнет столь неповторимое произведение искусства; но, напротив, в интересах самих же римлян сохранить Храм, это украшение в венце империи. 
     Фронто, Александр и Цереалий выразили то же мнение. Затем Тит распустил совет. Он отдал приказ дать армии отдых перед решающей битвой и повелел «отрядам по тушению огня и уборке» проложить дорогу через руины и приступить к тушению пожара. 
     В тот день изможденные и объятые ужасом евреи утратили свою предприимчивость. Но на следующий день в восемь часов утра евреи, вновь обретя силы и самоуверенность, предприняли вылазку против гарнизона, охранявшего внешний двор Храма. Атакующие натолкнулись на упорное сопротивление римлян, которые, сдвинув щиты и образовав нечто вроде защитной стены, сомкнули ряды. Но римляне уже не в состоянии были долго продержаться, ибо атакующие превосходили их и числом и решимостью. Цезарь, наблюдавший сражение с форта Антония, поспешил им на помощь во главе отряда конников. Сопротивление евреев было сломлено. Воины, сражавшиеся в первых рядах, погибли; остальные отступили. Но едва только римляне отошли, как евреи появились снова и атаковали римлян, затем снова были отброшены, и так продолжалось до одиннадцати часов утра, когда, подавленные численным превосходством римлян, евреи вновь отступили и были подвержены осаде во внутреннем дворе Храма. 
     Тит вернулся в форт Антония, готовясь предпринять решительную атаку на заре следующего дня и взять Храм… Но, однако, Господь уже обрек Храм огню. Судьба повернула колесо истории, и наступило роковое 10 лоуса, день, который некогда, много веков тому назад, был свидетелем сожжения Храма царем Вавилона. (Форт Антония — замок на склоне Храмовой горы, выстроенный Маккавеями, а затем переименованный в честь знаменитого римского полководца и государственного деятеля, участника второго триумвирата Марка Антония.) Но сами евреи были причиной и виновниками пожарища. Ибо когда Тит отступил, повстанцы некоторое время пребывали в спокойствии, но затем снова атаковали римлян. Произошло столкновение между отрядом, охранявшим святилище и римскими отрядами, пытавшимися потушить пожар во внутреннем дворе Храма. Римляне отбили атаку и преследовали евреев вплоть до самого святилища. 
     И тут один из солдат, не ожидая приказа и, по-видимому, не отдающий себе отчета в ужасных последствиях своего поступка, но, несомненно, движимый некоей высшей силой, внезапно выхватил головешку из тлеющих развалин и, вскарабкавшись на спину другого солдата, швырнул ее через обрамленное золотом оконце в один из северных приделов Храма. Евреи, увидев поднявшиеся языки пламени, испустили душераздирающий крик и ринулись тушить огонь, не щадя ни сил, ни жизни, ибо то, что они столь преданно охраняли, исчезало на их глазах. 
     Гонец принес известие о пожаре Титу, отдыхавшему после боя в своей палатке. Тит выбежал из палатки как был и ринулся к Храму, чтобы пресечь бесчинства. Его военачальники устремились вслед за ним, а вслед за ними ринулись возбужденные, яростно вопящие легионеры. Цезарь кричал и размахивал руками, требуя от солдат потушить пожар. Но солдаты были ослеплены и оглушены яростью и не слышали его криков и не видели подаваемых знаков. 
     И легионы ринулись в Храм, и уже ни приказы, ни угрозы не могли предотвратить бесчинства: бешенство овладело армией. Сбитые в кучу в проходах, солдаты топтали друг друга, и победители погибали той же жалкою смертью, что и побежденные. 
     Приближаясь к святилищу, солдаты делали вид, будто не слышат приказов кесаря и подстрекали бегущих впереди швырять головешки. Повстанцы уже не могли ничему помочь: всюду были убийства и кровавые схватки. В большинстве жертвою пали мирные жители, слабые и безоружные. Изловив их, римляне безжалостно их убивали. Возле алтаря росла гора трупов и вдоль ступеней святилища текла река крови, и тела убитых наверху скользили по ступеням вниз. Солдаты были словно одержимые, и невозможно было их удержать, и никто уже не пытался бороться с огнем. 
     Когда кесарь увидел, что с разбушевавшимися солдатами не справиться, он прошел со своими военачальниками во внутренний зал и лицезрел Святая святых. Он осмотрел внутреннее убранство Храма, превосходящее по красоте все описания, воистину заслужившее свою славу. 
     Огонь еще не проник во внутренний зал, но пламя уже бушевало в прилегающих помещениях. Кесарь подумал, что еще возможно спасти изумительное здание. Покинув помещение, он принялся уговаривать солдат приступить к тушению огня. Он повелел Либералию, центуриону стрелков своего караула, бить дубинками каждого, кто осмелится не подчиниться приказу. 
     Но страх и уважение к кесарю были бессильны побороть бешенство, овладевшее солдатами, их ненависть к евреям, обуявшую их жажду боя. Большинство было к тому же объято жаждой наживы, убежденное, увидев золотую отделку Храма, что храмовые подземелья ломятся от денег. 
     И уже кто-то предупредил их желание и, в то время как кесарь пытался удержать своих солдат, подложил огонь к металлической обшивке ворот. Языки пламени появились изнутри. Кесарь и его военачальники отступили, оставив Храм на милость армии. Так, вопреки желанию кесаря, Храм был предан огню». 

Нить судьбы и нить милости: еврейский и греческий взгляды   

Еврейская традиция всегда находилась в весьма напряженных отношениях с культурой внешнего, окружающего ее мира – этот конфликт представлений возникал в каждую новую эпоху. Для европейской культуры сочетание «евреи и греки» (или Афины и Иерусалим) – это, как правило, не сочетание, а «вычитание», противопоставление. Кроме того, постижение еврейской мудрости никогда не было простым и легким делом: «еврей облекает свое знание действительности в одежды Письменной Торы, это создает иногда непреодолимые трудности для уяснения того, что же говорит иудаизм по тому или иному поводу (А.Львов).  «Истинно в целой Вселенной несчастнее нет человека!»

Тема нашего исследования — судьба человека в греческом и еврейском контексте на уровне представлений эллинов и иудеев, как они отразились в литературе таннаим и в греческой литературе и драме. 

Первое представление о судьбе человека и ее зависимости от внешних сил открывают древнегреческие мифы. Как известно, на Олимпе существует определенный порядок, который на самом деле оборачивается беспорядком. Вроде бы Зевс – верховный олимпиец, он отвечает за все происходящее в мире и посылает людям счастье и горе. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что хотя посылает людям счастье и несчастье Зевс, все же судьбу людей определяют живущие на светлом Олимпе неумолимые богини судьбы – мойры, и судьба самого Зевса оказывается в их руках. 

Так с самого начала судьба человека зависит от воли случая: властвует рок над смертными и над богами — и никому от него не уйти. Мойры знают свое дело: одна из них Клото прядет жизненную нить человека, определяя срок его жизни и в любую минуту способна ее оборвать … Мойра Лахесис вынимает жребий, который выпадает человеку в жизни. Третья мойра, Атропос, все, что назначили в жизни человеку Клото и Лахесис, заносит в длинный свиток, с этого времени все записанное в свитке, становится неизбежным. Мойры суровы и неумолимы. 

Из поэм Гомера грекам было хорошо известно, что боги бессильны перед решениями Судьбы, а, следовательно, правит миром слепая сила. Ясно, что такая зависимость человека от воли слепого случая не могла не отразиться на мировосприятии греческих мыслителей, в первую очередь тех, кто создал античную драму. 

Как совместить рок с изначальной верой человека в то, что БОГ должен быть справедлив? Человеку важно верить, знать и понимать: справедливость на земле достижима, если существует справедливость на небесах, только в этом случае возможна гармония божественного и земного. Эсхил, Софокл, Эврипид, как известно, поставили в центр внимания греческой трагедии не космос, не мироздание, а человека. Перед лицом сотен зрителей в театре они говорили о трагедии человеческой судьбы. 

Эсхил, автор «Прометея прикованного», бросил вызов богам Олимпа. Не потому что хотел их свергнуть, а, прежде всего, потому что стремился найти в них по-настоящему божественное. Если Прометей прав, то, как можно почитать Зевса? Что если верховный олимпиец – «деспот, сатрап и палач» («ОЧЕЛОВЕЧЕННЫЕ БОГИ»)? Как же достичь справедливости на земле, если нельзя верить в существование справедливости на небесах. Гармония божественного и земного оборачивалась страшной гримасой Горгоны. И если вначале Эсхил все-таки отождествил Рок и Справедливость, то уже у Софокла Мойра действует по закону причинных связей, равнодушному к внутреннему миру человека. 

Эдип стал преступником по воле рока, злого случая. Судьба уподобилась бездушной машине. В «Эдипе» Рок и Справедливость оказались несовместимы, а власть человека — ничтожной в сравнении с Роком, который подстерегал его на каждом шагу. Мойра вырастала над миром страшным зловещим оскалом, подобно маске Горгоны. Оказалось, что в жизни нет места справедливости и воздаянию как основе для формирования нравственной ответственности личности. Здесь мы находим источник античного «страха судьбы», немыми свидетелями которого остались маски греческого театра. Их конвульсии говорят о неизбывном ужасе личности, подавленной Неведомым. 

Ужас перед неведомым породил сострадание. И хотя царь Эдип не мог победить судьбу, страдания и муки очистили его. Зритель в театре почувствовал его невиновность и сострадал ему, герой становился и жертвой, и победителем Судьбы. 

Какой выбор может сделать человек, находящийся под властью рока? В реальной жизни он просто человек: или раб, или господин. Раб подчинен человеку-господину, господин — игрушка богов, боги подвластны Судьбе. Таким образом, человек оказывается на всех уровнях совершенно несвободен – он ощущает рабство не только внешнее, но и духовное. 

Как невольник стоит человек перед Олимпом. Он не смиряется, он бунтует, смирение для него невозможно, потому что покорность предполагает веру в благородство и справедливость высших сил, между тем Мойры Гомера поступают по своей прихоти, без цели и смысла: так мир и человек оказываются в ситуации абсурда. 

Феогнид с упреком вопрошает Зевса: Как же, Кронид, допускает душа твоя, чтоб нечестивцы Участь имели одну с теми, кто правду блюдет? И со вздохом отвечает сам себе: 

В жизни бессмертными нам ничего не указано точно, И неизвестен нам путь, как божеству угодить (Феогнид. Элегии, 377). За красочными картинами гомеровского эпоса скрывалась глубоко спрятанная мысль об обреченности человека и народа. 

Меж существами земными, которые дышат и ходят, Истинно в целой Вселенной несчастнее нет человека! Феогнид воскрешает древнее сказание о Силене, который объявил человеку, в чем для него высшее благо: Было бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родиться, Вовсе не видеть лучей ярко светящегося дня; Если ж — родился: пройти поскорее в ворота Аида И под землей глубоко в ней погребенным лежать (Феогнид. Элегии, 425). 

Чем независимее становился человек в своем стремлении быть личностью, тем менее привлекали его народные верования, и, хотя на словах греки чтили богов, но это почитание превращалось в пустую формальность. Невозможно было долго довольствоваться «идеалом, который не возвышается над уровнем человеческого». О. Александр Мень. История религии. т. 4 Гл. вторая «ОЧЕЛОВЕЧЕННЫЕ БОГИ». Спарта и Афины, VIII—VI вв. Создавая храмы, греки стремились не только окружить античное святилище ореолом тайны, но в большей степени «приручить» грозных олимпийцев, умилостивить их, задобрить, почти насильственно удержать в своем полисе. Бывали даже случаи, когда статуи приковывали цепями, чтобы помешать богу покинуть свое жилище («Очеловеченные боги», гл.2). Вселение бога в храм было одним из средств очеловечения его. Возводя «Обиталища» для богов, греки надеялись сделать бессмертных своими согражданами, покровителями полиса. Культ городских богов рано стал превращаться в общественную повинность, казенному благочестию сопутствовали государственный фанатизм и преследование инакомыслящих. Преследованиям за оскорбление богов подвергались Анаксагор и Протагор, Сократ и Аристотель. Греция стала одной из первых стран, где началось гонение на инакомыслящих. 

В поисках справедливости были востребованы все традиционные возможности олимпийцев. Например, лжи, корысти и насилию поэт Гесиод противопоставляет божественную справедливость — Дике. Люди должны верить в верховную Дике и помнить, что никакое зло в мире не остается без воздаяния. Это почти библейский взгляд на вещи (А.Мень). 

И хотя, следуя общей традиции, Гесиод связывает эту богиню с Олимпом, но, в сущности, связь Дике с Олимпом весьма условна, Дике не вяжется с сонмом олимпийских богов. Может ли она быть спутницей и партнером Зевса, если он является скорее врагом, чем другом человека? 

И эллинский полис, а тем более мир римлян уже наполнен духовным вакуумом. Никакие политические страсти, состязания певцов или спорт не могли его заполнить — на смену массовой родовой психологии шло возраставшее самосознание личности. «Человек переставал видеть себя только звеном гражданского целого. Власть общества и традиции начинали тяготить его». (Гл. вторая «ОЧЕЛОВЕЧЕННЫЕ БОГИ». Спарта и Афины, VIII—VI вв.) 

Представив до некоторой степени взгляд эллинов на судьбу и смысл человеческой жизни, попробуем понять «сквозь одежды Письменной и Устной Торы» те мировоззренческие матрицы, культурные коды, внутри которых протекает жизнь иудеев – то есть найти такие фундаментальные вещи, которые помогают миллионам евреев обрести смысл бытия, примириться с ним, ненавидеть и любить, рожать и воспитывать детей, думать о том, как их дети будут жить в этом мире и что ждет их в будущем. Попробуем нащупать пространство диалога, в котором получает подлинный смысл оппозиция еврейской и греческой культурной традиции. 

«…что есть человек, что Ты помнишь о нём?» 

Созданию человека у иудеев предшествовало сотворение мира. Стих 31 содержит слова «тов мэод» (очень хорошо). Это – оценка, данная творению. Она как бы подводит итог всему созданному к этому часу. Но отдельно по отношению к человеку подобной оценки нет. В связи с этим можно привести комментарий раби Ицхака Абрабанеля, который объяснял это тем, что человек не мог оставаться неизменным. В соответствии с этим толкованием, уже в первом рассказе о творении человека он выступает единственным незавершенным элементом совершенного, целостного мира; только ему необходимо меняться, совершенствоваться. 

Выяснилось, что человеку в процессе поиска Истины не просто будет оставаться в определенных рамках. Он объединяет в себе духовные миры (уровни души) и материю (тело), таким образом, обладает изначально противоречивой природой. 

Устная Тора (Мидраш) рассказывает, как малахим возражали против создания человека. В сборнике мидрашей, специально посвященном книге Бытия — под названием «Берешит Рабба» (Б.р.) (этот мидраш появился в 4 — 5 вв. н. э. но, возможно, он фиксирует более раннюю традицию. Первые 24 главы этого произведения тщательно разбирают каждую фразу Библии, в которой говорится о создании человека. «Сотворим человека по образу нашему и подобию нашему» (Быт.1:26) К кому же обращается Господь? «Берешит Рабба» приводит несколько равноправных вариантов ответа: со своим сердцем, с душами праведников, с днями недели, с творениями Неба и Земли, с ранее сотворенными ангелами (Б.Р. 8:3, 7, 17:4). Последние два ответа совпадают с ответами, данными Филоном Александрийским: «Р. Иегошуа от имени р. Леви сказал: «С творениями Неба и Земли советовался, подобно царю, у которого было два советника и не делал ничего без их ведома». 

Зеев Мешков замечает: «Мидраш (Берейшит раба) рассказывает, что Вс-вышний, создав ангелов, спросил их: «Сделаем человека?» Они отказались, и Он сжег их и сотворил других. «Сделаем человека?» спросил Вс-вышний свои новые творения. А те (видимо, почуяв, что пахнет паленным) спросили, а был ли кто-нибудь до них. «Были», – ответил Вс-вышний. – «Ты спрашивал их, хотят ли они создания человека?» — «Спрашивал». – «Что же они ответили?» — «Что не хотят». – «И что же с ними случилось?» — «Они сгорели». – «Ну, тогда мы, конечно, хотим. Все хотим, чтобы был создан человек». Это пример еврейской демократии. И это правильно. Чтобы что-то решать, нужно знать, к чему приведет твое решение. И если Вс-вышний намекает тебе, что надо было бы сделать так-то и так-то, то зачем же перечить Ему? Постарайся понять и исполнить, и это приведет тебя к успеху и счастью». 

Действительно, совет с ангелами происходит поначалу конфликтно. То Господь не открывает ангелам всей правды о человеке (Он говорит, что от человека произойдут праведники, но умалчивает о грешниках и так добивается одобрения (Б.р. 8:4)), то Он вообще игнорирует мнение ангелов. Пока те спорили, творить или не творить, — «Сотворил его (человека) Святой, да Благословен Он (и) сказал им — зачем вы ссоритесь, сотворение человека уже свершилось». (Б. р. 8: 5). Так же непросты отношения Господа с ангелами и в Талмуде. «Р. Иегуда, от имени Рава, сказал: приступая к сотворению человека, Господь сотворил предварительно сонм ангелов служения и спросил их: «Хотите ли вы, чтобы мы сотворили человека по образу Нашему?» — «Каковы будут дела его?» — спросили они со своей стороны. — «Такие-то и такие-то» — ответил Он. «Владыка Вселенной! — сказали тогда ангелы — что есть человек, что Ты помнишь о нём? (Пс. 8:5)» — простер Господь свой мизинец и сжег их. То же повторилось и со вторым сонмом ангелов. Третий же так ответил ему: «Владыка Вселенной! К чему привел совет наших предшественников? Вселенная вся Твоя, делай в ней, что Тебе угодно». (Санhедрин, 38 б). 

«Для него гораздо лучше вовсе не появляться на свет!» 

Мысль о трагической участи человека и бессмысленности его прихода в мир, как мы видим, стала предметом и греческой трагедии, гомеровского эпоса и литературы мидрашей. «Для него гораздо лучше вовсе не появляться на свет!» – о чем рассказывает Мидраш?.. 

Прежде, чем создать Адама, Ашем сказал: «Сотворим человека!» Подобно тому, как глава государства советуется со своими министрами перед тем, как издать закон, так и Ашем начал действовать только после совещания с ангелами. Когда Ашем сказал: «Сотворим человека!», — Он обращался к Ангелам, чтобы выяснить, что они об этом думают. 

Ангелы разделились на разные фракции. Некоторые из них были за сотворение человека, другие против. Доброта провозглашала: «Пусть он будет создан, ибо станет творить добро». Правда протестовала: «Его вовсе не следует создавать, ибо он будет полон лжи». Праведность настаивала: «Следует его создать, ибо он будет заниматься праведными делами». Мир возражал: «Не создавай его, ибо не будет в нем согласия!» Тора высказалась против: «Властелин Вселенной! Зачем Ты хочешь сотворить этого человека? Его век короток и полон страданий. Он обязательно станет грешить. Давай признаем, не обладай Ты снисходительностью, для него гораздо лучше вовсе не появляться на свет!» (Сравним слова Феогнида.: Было бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родиться, Вовсе не видеть лучей ярко светящегося дня; Если ж — родился: пройти поскорее в ворота Аида И под землей глубоко в ней погребенным лежать Элегии, 425). 

Обратим внимание: Ангел Правды сказал, что не стоит создавать человека, потому что человек — это сплошная ложь – в одном из мидрашей Всевышний отстраняет ангела Правды от управления Этим Миром, поскольку тот воспротивился созданию человека, сказав, что «весь он — ложь»? Мир, в котором мы живем, характеризуется иудаизмом как Олам а-Шикра (Мир Лжи). Каждый хочет видеть не истину, а то, что ему в данный момент выгодно, пусть по самым «возвышенным» в его глазах соображениям. 

Более того, в истории потопа и уничтожении человечества раскрылся потенциально всегда существовавший смысл несовместимости созидания человека и его земной противоречивой природы, таился некий прецедент … Череда событий, начавшихся с «ослушания» земли, продолжившихся историей Хавы и дерева, преступлением Каина и некоторыми другими ключевыми событиями, завершилась трагическим явлением — «развалом» (разложением) всего человечества. 

«Зачем создавать еще и человека во плоти?»

«Мне же от человека нужно только одно…»

Однако в самом замысле Творения человека в Торе открывался иной поворот, иной спасительный смысл. Мидраш о созидании человека и в связи с этим затянувшемся споре между ангелами и Творцом обрастает новыми деталями и подробностями и видится, например, автору книги «Царица — суббота и ее подданные» таким: 

«Когда Всемогущий задумал создать Адама, первого человека, между ангелами вышел спор. Б-г сел на Свой святой трон, ангелы собрались вокруг него, и Он сказал: «Сотворим человека по нашему образу». 

И обратились ангелы-хранители к Б-гу, да будет Он благословен: 

Всемогущий Б-г, Ты создал землю и небо, сушу и моря, растения и животных. Ты сотворил небесных слуг, чтоб служили Тебе по всей вселенной, исполняли бы волю Твою и славили Твое Святое Имя. Зачем создавать еще и человека во плоти? 

Ангел-хранитель дня сказал так: 

— Придет время, когда человек затмит ясный свет темными делами своими да грехами, и повсюду наступит тьма. 

— Настанет время, — сказал ангел-хранитель ночи, — когда человек опозорит ночь. В ночи он будет творить свои преступления — грабить, воровать, злодействовать, калечить и убивать. 

— Наступит час, — сказал ангел-хранитель солнца, — когда человек примет солнце за Б-га и начнет ему поклоняться, а Б-га истинного и замечать-то не будет. 

— Придет время, — сказал ангел-хранитель луны, — когда человек и луне начнет служить, как Б-гу, позабыв истинного Владыку. 

— В грядущие времена, — сказал ангел-хранитель огня, — человек будет разрушать прекрасный мир своими ссорами, распрями, ложью, клеветой, обманом, сплетнями и предательством — вот мир и разрушится, как от пожара. 

— Настанет время, — сказал ангел-хранитель воды, — когда человек отравит воду, будет смывать ею грязь и бросать в нее нечистоты. 

— Придет время, — сказал ангел-хранитель снега, — и человек замарает все белое, запятнает все чистое, замутит все прозрачное, 

— В грядущие времена, — сказал ангел-хранитель ветра, — человек подчинит себе ветер, заставит его надувать паруса своих кораблей, вертеть крылья своих мельниц, делать за себя всякую работу. 

— Наступит час, — сказал ангел-хранитель земли, — когда человек прикажет земле пойти к нему в услужение, выроет в ней ямы, канавы, траншеи и шахты, будет извлекать из нее золото и серебро, медь и железо. Он станет жадно хватать все, чем она богата, изрежет ее каналами, проложит в ней трубы, сгноит ее, зарывая в нее своих мертвых. 

— Когда-нибудь человек истребит все леса, — сказал ангел-хранитель лесов. — Он вырубит их, чтобы строить и отапливать дома. Обдерет все деревья, и насекомые разбегутся, а птицы останутся без гнезд. Он возведет себе жилища, и печи закоптят воздух, а дым заслонит небо. 

— Человек будет портить и уничтожать все, что зеленеет и цветет, — сказал ангел-хранитель растений. — Он будет мять траву, и ломать кустарники, срезать нежные бутоны, не дав им распуститься, продавать цветы поштучно за жалкие гроши; понюхает цветок разок-другой и выбросит на помойку. 

— Придет время, — сказал ангел-хранитель земной твари, — когда человек станет помыкать тварью на земле и птицами в небесах. Скотину будет убивать, сдирать с нее шкуру и продавать. Будет пить ее молоко, есть ее мясо — только бы набить свою утробу! 

— В грядущие времена, — сказал ангел-хранитель мира среди людей, — человек будет вести губительные войны, истреблять народы огнем и мечом, употребит все свои познания, чтобы придумать страшное оружие, превратит все в руины и хаос, а вдовам и сиротам не будет числа. 

— Настанет время, — сказал ангел-хранитель вина, — и человек превратит виноград в хмель и будет, опьянев, непристойно вести себя, забыв о служении Б-гу. 

И тогда Б-г ответил: 

— Видя в человеке только плохое, вы и судите его сурово. Я же в нем вижу еще и хорошее, а потому суд Мой милосерден. В грядущие времена, — продолжал Всемогущий, — человек будет вместе со Мной созидать. Он будет снова и снова переделывать мир, как это делал Я, и наступит такой день, когда он останется доволен трудами рук своих. Мне же от человека нужно только одно: чтоб, восхваляя Меня, сам совершенствовался и совершенствовал созданный Мною мир. 

Человек будет пахать и сеять, собирать урожай и молоть зерно — от земли он будет кормиться. 

Он будет стричь овец, выращивать лен и делать себе одежду, которая защитит его от холода. 

Он будет печь, и варить, жарить и солить и дойдет до вершин поварского искусства. 

Он будет сажать плодовые деревья и наслаждаться тенью лиственных, разведет виноградники и чудесными винами будет веселить сердца людей и Б-га. Он разобьет фруктовые сады и овощные грядки — и земля преподнесет ему свои дары. Он построит деревни и города, и людей на земле станет больше. 

Он осушит моря и проведет в пустыни воду. Он будет управлять волнами и проложит морские пути. 

Он спустится на морское дно за жемчугом и другими сокровищами, которые радуют глаз и приумножают людские познания. 

Он разгадает секреты вселенной и тайны Творения. Он высечет воду из скалы и огонь из кремня. Из земли он будет добывать себе топливо. Слова свои разошлет он на крыльях ветра, и будет звучать его голос от края до края вселенной. Он выпустит песню на волю и сочинит музыку, какой еще не слыхивали ни на небесах, ни на земле. Он признает Мое владычество, восславит Единого Б-га и доброту земли, созданной Творцом. Он будет исполнять Мои заповеди и совершать добрые дела. 

Он будет следовать Моей Торе и приобщать к ней других. 

Он будет стоять на страже справедливости, он накормит голодных, оденет нагих и даст приют бездомным. 

Он будет ухаживать за больными, утешать страждущих, хоронить усопших; не даст в обиду ни вдов, ни сирот. 

Он положит начало многим поколениям мудрецов, знатоков Торы и ее переписчиков. Их трудами разойдется она по всему миру, и ее все возлюбят. Тогда приблизились ангелы к великому трону Б-га и сказали: 

— Творец вселенной, хочешь создать человека — воля Твоя. Но если Ты создашь его по нашему подобию, чем же он будет от нас отличаться? 

На это Б-г ответил: 

— Человеку предстоит проделать долгий путь к совершенству, прежде чем он уподобится ангелу. Но как мы будем счастливы потом, когда, придя на землю, услышим из его уст мудрые слова Торы! Тогда ему еще не раз представится случай поучить вас, жителей небес. И тогда вы возрадуетесь и скажете: «Он превзошел нас в мудрости! И Б-г создал человека. (Сборник исторических рассказов и легенд «Царица-суббота и ее подданные». Составитель Саймон Сертнер, изд-во «Амана» стр.12-13 

Созданный Всевышним Адам совершенством превосходил всех остальных живых существ. «Берешит Рабба» рассказывает: «В час, когда Святой, да Благословен Он, сотворил человека, ошиблись в нём ангелы служения и собирались пропеть перед ним «Свят, свят, свят»». То есть он был сотворён таким, что ангелы приняли его за Бога. Далее мидраш приводит для примера притчу о царе, где говорится о том, как граждане государства хотели поклониться царю и приняли за царя одного из его приближённых. Чтобы разубедить ангелов, Господь навёл сон на Адама, и все ангелы поняли, это — всего лишь человек. В подтверждение своего рассказа авторы мидраша приводят цитату из Исаии: «Перестаньте вы надеяться на человека, у которого дыхание в ноздрях его, ибо, что он значит?» (Ис. 2:22) (Б.р. 8:10). Адам был умнее ангелов, так как смог дать имена всем животным (Б.р. 17:4). 

Адам был создан на месте алтаря — жертвенника. 

Даже одна лишь пятка Адама затмевала солнце (там же, а также мидраш Танхума, Ахарей мот 2). Многие из этих мотивов (совершенство Адама, преклонение перед ним, утрата этого совершенства последующими поколениями) встречаются у Филона и в псевдоэпиграфе «Завещание Авраама», и здесь они подтверждаются притчами и библейскими цитатами. 

Известен авторам Талмуда и сюжет второй книги Эноха о том, что первый человек был создан параллельно макромиру природы: В Авот де Рабби Натан говорится о том, что Господь создал леса в мире и леса в человеке — волосы, ветер в мире, и ветер в человеке — дыхание, солёную воду в мире, и солёную воду в человеке — слёзы, и т.д. (Авот де Рабби Натан, 31). Но больше талмудистов и авторов мидраша, как и авторов псевдоэпиграфов и таргума Псевдо-Ионатана, волнует вопрос о месте, с которого был взят прах для тела Адама. 

В трактате Санhедрин говорится: «Сказал р. Иосия от имени Рава: для тела Адама была взята земля из Вавилона, для головы — из Израиля, а для внутренностей — из остальных стран» (Санх. 38 а, б). В мидраше «Берешит Рабба» место творения Адама названо более точно. Как и в таргуме Псевдо-Ионатана, это «место искупления его, как сказано в Пятикнижии: «Сделай мне жертвенник из земли…» (Исх. 20:24) (Б.р. 14:8). То есть, скорее всего, это место храма. Та же цитата приводится и в Иерусалимском Талмуде, в подтверждение мысли о том, что Адам был создан на месте алтаря — жертвенника. (Иерушалми Назир, ч.7, 37б).

Адам был творением Всевышнего, и следующие поколения — люди высокой духовности — находились на высоком духовном уровне внутренней борьбы противоположных душевных устремлений. 

Рав Йосеф Соловейчик пишет: «Когда венец Творения — человек — приходит в мир, у него уже есть задание — быть творцом. Он обязан охранять бытие, чистое и незапятнанное, восполнять пробелы в Творении, исправлять «недостатки» сущего. Сотворенный человек получил заповедь стать партнером Творца и принять участие в обновлении мира». Завершенное и полное Творение — это предел мечтаний кнесет (сообщества) Израиля. 

Возвышенная онтологическая идея освещает путь народа вечного 

Арамейский перевод стиха Торы (Бытие 2:1) «И закончены были небо и земля, и все воинство их», вместо «вайехулу» «были закончены» говорит «веиштахлелу» — «были усовершенствованы». В этом содержится фундаментальная национальная идея, основная цель Божьего человека. Возвышенная онтологическая идея освещает путь народа вечного. Когда еврей говорит в канун Субботы Киддуш на полном бокале вина, он свидетельствует не только о существовании мирового Творца, но и об обязанности человека стать партнером Всевышнего в продолжении и совершенствовании Творения. (Рав Йосеф Соловейчик) 

В человеческой жизни есть осмысленность и надежда 

Всевышний как Бог справедливости. 

Человеку (в соответствии с представлениями иудаизма) свойственно надеяться, что его жизнь и судьба, плоды его трудов, сбор урожая, зависят не от власти слепой силы, а в значительной степени определяются его личным хорошим или плохим поведением, помощью ближнему, ответственностью за семью и воспитание детей, упорством в достижении цели и т.п. 

В иудаизме принцип воздаяния добром за добром, одобрение духовных достижений народа Всевышним находит свое выражение в плодах урожая, а Его гнев — в отсутствии дождя и в нежелании земли давать плоды (стихи 13-21 главы 11-й — Книга Дварим — содержат второй из отрывков, входящих в состав обязательного для утреннего и вечернего чтения текста, известного как «Шма Исраэль». (Комментарий Сончино. Примечания к книге Дварим Раздел Б. Награда и наказание в иудаизме) В них ясно выражен принцип награды и наказания. При этом награда Всевышнего не всегда приходит в форме урожая или других материальных благ, а Его наказание проявляется как засуха или другое стихийное бедствие. Это наглядные и понятные примеры Торы для того, чтобы разъяснить человеку основополагающие принципы. Один из важнейших — принцип справедливости, реализуемый через вознаграждение и наказание. Повиновение Божественной Воле вознаграждается, а противодействие ей — наказуемо. 

Этот основополагающий принцип связан с представлением о Всевышнем как о Боге справедливости. Невозможно предположить, чтобы Творец одинаково относился к праведным и к грешным людям. Первые по определению должны быть вознаграждены, а вторые — наказаны. Но ни меру, которой Он пользуется, ни все детали Небесного Суда человеку не дано знать. 

«Не в силах мы понять ни причину спокойствия злодеев, ни муки праведников». 

Проявляется ли в реальной жизни соответствие между праведностью и счастьем, грехом и несчастьем? Далеко не всегда. А иногда с точностью до наоборот. Часто праведник страдает, а злодей преуспевает и блаженствует. Однако такое виденье мира перестает быть пугающим, разочаровывающим и доводящим до депрессивного состояния, если обрести веру в бессмертие души. 

Отсутствие четкого видения путей Всевышнего и претворения Его планов в жизнь создает у человека ощущение неопределенности и рождает сомнение в том, что управление миром никогда не отступает от справедливости, осуществляемой через принцип «мера за меру». Именно в таких условиях, когда человек теряет видимые ориентиры Божественной справедливости, когда он не видит, что всякий, идущий путями праведности, получает награду, проявляется любовь человека к Богу, он продолжает служить Творцу, потому что стремление приблизиться к Нему оказывается сильнее сомнений в том, что труды будут вознаграждены. 

Служить, не ожидая награды, служить, даже если мир кажется несправедливым, служить, даже если на глазах у тебя страдают праведники и торжествуют грешники — таков принцип людей духа. Они твердо верят, что когда-нибудь откроется, что все, что вершил Всевышний, не отклонилось от линии справедливого суда. Любовь к Творцу должна руководить всеми действиями и поступками человека и наполнять его эмоциональный мир. То, что было невозможно для эллинов, становится воздухом иудеев. (См. мидраш «ЛИСА и РЫБЫ»). 

Эллин как невольник и бунтарь стоял перед Олимпом. Он не смирялся, он бунтовал, для эллина невозможно смирение, ибо оно предполагает веру в благородство и справедливость высших сил, между тем и мифологические, народные верования, и гомеровский эпос, и античная драма убеждали эллинов в том, что «правды нет и выше» — боги поступали по своей прихоти, без цели и смысла: мир и человек не могли выйти за пределы абсурда. 

Впрочем, для эгоистического сознания ситуация абсурда имеет немало выгодных преимуществ: это старые как мир принципы: живи в свое пузо, не думай о других, будь беспощадным циником или гедонистом, или и тем и другим, — все оправдано! Культ силы и всемогущества! Герои или герой ждёт своего звездного часа. И после меня хоть потоп! 

«В вопросе об ответственности, греческая и еврейская культуры противостоят одна другой». 

«В вопросе об ответственности, пишет Левинас, греческая и еврейская культуры противостоят одна другой. Они, эти две культуры, по его мнению, столь же взаимно необходимы, сколь и непримиримы…» Еврейские пророки и мудрецы во всех своих высказываниях подчеркивают абсолютный примат этики! Неустанный призыв к жизни и заботе о другом человеке – призыв к праведной жизни! « И споткнется человек о брата своего» Левит 26:37 (К.Шалье. Еврейская самобытность и философия. Греки и евреи: диалог в поколениях. СПб., 1999, стр.65-88). 

Рабан Шимон бен Гамлиэль говорил: «Три условия – залог существования человечества: правосудие, честность и добрососедство. Как сказано: «Честно и справедливо судите ради мира [между вами] в ваших вратах»». Пиркей Авот (18). 

Раби Хананья бен Акашья говорил: «Пожелал Святой [Творец], благословен Он, озарить светом Своим [все, чем живет] народ Израиля. А потому дал ему разнообразные темы [для изучения] в Торе и заповеди. Как сказано: «Б-г желает ради [открытия] истины Своей возвеличить Тору и [укрепить] могущество ее» [Йешаягу, 42:21]». (Макот, гл. 3) 

Что это за три условия? В мишне 2-й говорилось о трех основах, на которых стоит мир: изучении Торы, служении Б-гу и добрых делах. Здесь же речь идет об условиях, которые обеспечивают нормальное функционирование человеческого общества (Рав) Как сказано: «Честно и справедливо судите…». Это цитата из книги Захарьи (8:16). До этого там говорится: «[Вс-вышний] решил вновь в эти дни облагодетельствовать Иерусалим и [царский] дом Йегуды; не страшитесь. Так поступайте: говорите правду один другому, честно и справедливо судите…». (Тосафот Иом-Тов) 

Никто не может встать на мое место 

Гилель часто повторял: «Если не я за себя, то кто за меня? Но если я [только] за себя – то чего я стою? И если [искать на это ответы] не теперь – то когда?» (14). Левинас видит в еврейской этике идею отказа от своекорыстия: никто не может встать на мое место, в то время как я должен вставать на место каждого, как будто вся тяжесть мироздания лежит на моих плечах. «Каждый день 3 часа Бог судит мир, и, когда он видит, что мир заслуживает осуждения, Он встает с трона справедливости и садится на трон милосердия (Авода Зара 36) 

«Жаждет душа моя Бога живого» 

Эта любовь к другому и ответственность за другого человека имеет своим началом любовь ко Всевышнему. Рамбам в Мишне Тора (глава 2) пишет: 

1. Этот Б-г важный и грозный – существует заповедь любить Его и бояться Его. Как сказано: «И возлюби Б-га Вс-сильного твоего» (Дварим 6-4). И сказано: «Б-га Вс-сильного твоего бойся» (Дварим 6-13). 

2. И каким образом нужно любить Его и бояться Его? Когда задумается человек о Его делах и творениях чудесных и великих и убедится в Его безграничной и несравненной мудрости – немедленно он полюбит Его и будет восхвалять и прославлять и воспылает страстным желанием знать Его великое имя. Как сказал Давид: «Жаждет душа моя Вс-сильного, Вс-сильного [Б-га] живого» (Теhилим 42-3). И когда поразмыслит обо всём этом человек – сразу он будет потрясен и убоится и ужаснется от мысли, что сам он – малое и низкое творение стоит со своим мизерным разумом перед Тем, чей разумом совершенен. Как сказал Давид: «Когда я взираю на небеса Твои, творение пальцев Твоих что есть человек, что Ты помнишь его?» (Теhилим 8-4,5). В соответствии с этим я и объясняю великие законы деяний Властелина Миров, чтобы они стали для понимающего человека началом любви к Б-гу. Как сказали мудрецы о любви: «Посредством этого [изучения Закона] ты узнаёшь Того, Кто сказал – и возник мир» (Сифри, Ваетханан). 

«И наслаждаться буду заповедями Твоими, которые люблю я» 

«Человека Галахи не одолевают дурные побуждения, он не страдает от дуализма духовного и телесного, души, поднимающейся ввысь, и нисходящего вниз тела. В псалмах Давида сказано (Псалмы 119:47): «И наслаждаться буду заповедями Твоими, которые люблю я», то есть это не обязанность, наложенная на человека и порождающая соблазн бунта, а любимые заповеди, которых жаждет душа». (Р. Йосеф Соловейчик Человек Галахи, стр.17) 

Мидраш рассказывает о том, что сама способность человека к воспеванию была создана не случайно, а вот по какой причине: 

Создав людей, Б-г собрал вокруг себя ангелов и спросил: 

— Что скажете о мире, который Я сотворил? 

— Он воистину достоин Творца, — ответили ангелы. 

— А как вам видится человек — венец творения? 

— И он прекрасен, — сказали ангелы. — Одного лишь ему не хватает. 

— Чего же? — спросил Б-г. 

— Поющего сердца да голоса, чтобы непрестанно славить Тебя на весь мир, как здесь у нас на небесах, — ответили ангелы. 

И тогда, как говорят наши мудрецы, Б-г создал музыку, и птичьи голоса, и шепот ветра, и журчанье воды, чтоб никогда не иссякли хвалебные гимны в Его честь. А человека наделил Он голосом и песню вложил в его сердце. «Царица-суббота и ее подданные». 

Составитель Саймон Сертнер, изд-во «Амана». 

Эпоха Маккавеев стала своеобразным переломным моментом, когда национальное сознание достигло такого уровня развития, на котором любовь ко Всевышнему сама по себе заслоняет проблему вознаграждения и наказания и позволяет заново осмыслить суть заповедей Торы и служение Всевышнему. Такое переосмысление действительности произошло в период испытаний, которые лучшие сыны Израиля выдержали с честью. Примерами высоты духа и верности союзу со Всевышним стали высказывания мудрецов эпохи Талмуда: Раби Янай говорит: «Не в силах мы понять ни причину спокойствия злодеев, ни муки праведников». Раби Тарфон утверждает: «Известно, что Хозяин всегда платит наемному рабочему за его труд. И знай, что расчет с праведниками и выдачи им наград — в будущем мире». Мудрецы каждого поколения после разрушения Храма, когда действительность от столетия к столетию становилась все тяжелее, придавали большое значение воспитанию веры в чисто духовную награду: «В будущем мире нет ни еды, ни питья… но праведные наслаждаются сиянием Шхины», — говорил вавилонский учитель Рав. 

Мудрецы приложили также немало усилий, чтобы избежать развития узкого и примитивного взгляда на вещи. Они разъясняли, что страдания человека далеко не всегда являются признаком того, что он грешил или грешит, а успех и благополучие не всегда свидетельствуют о его духовной высоте и стремлении исполнять заповеди Торы. В период формирования Талмуда началось выяснение понятия «муки любви». Раби Йоханан и его товарищи говорили о том, что часто Всевышний посылает страдания тем, кого Он любит, что они могут быть выражением Его настойчивого желания, чтобы праведник не останавливался на достигнутом, а продолжал учить Тору и постиг ее на совершенно новом, недоступном для него ранее уровне. 

Раби Шимон бар Йохай разъяснил, что те высокие дары, которые дают возможность человеку соприкоснуться с духовным миром, без страданий вообще невозможно приобрести. «Три великолепных дара дал Всевышний народу Израиля: Тору, Святую землю и будущий мир, и все они приобретаются через муки». Рав в своем высказывании делает страдания еще более общей основой, чем раби Шимон бар Йохай, он говорит: «Тот, кто не страдал, не относится к народу Израиля». 

Мудрецы, выдвигая духовный аспект жизни на первый план и делая материальную составляющую мира незначительной, отбрасывали саму проблему наград и наказаний. Самый яркий пример такого мировосприятия — Бен Азай. «Заповедь влечет за собой заповедь, а преступление — преступление. Награда за заповедь — заповедь, а за совершенное преступление — другое преступление». Что может быть лучше, чем возможность в точности исполнить Божественную Волю? Ни к этому ли стремится человек, который служит Всевышнему, не ожидая наград? Так, значит, для настоящего праведника высшая награда — это не материальные блага и даже не духовные достижения, а возможность еще и еще раз исполнить волю Всевышнего. Не всякому дается такая возможность — сделать то, что соответствует Божественному желанию, а только тому, кто к этому искренне стремится. 

Но мудрецы никогда не призывали людей искать страдания и не предлагали самоистязание как путь к праведности и самосовершенствованию. Человек не имеет права ставить себя перед испытаниями, причинять самому себе боль или имущественный ущерб. Кроме того, идея, что праведник должен всегда страдать, или что страдания — признак праведности, так же отметалась мудрецами, как и идея о непосредственном зримом вознаграждении праведника в этом мире. Путь к самосовершенствованию проходит через учебу исполнять заповеди лишма («во имя главной цели»), т. е. не задумываясь о вознаграждении, а стараясь все свои помыслы направить лишь на одно — на претворение в жизнь Божественной Воли. 

Раби Элиэзер раскрыл смысл первой строки 112-го псалма: «Счастлив человек, боящийся Господа, страстно любящий заповеди Его». Он дал нам понять, что заповеди Всевышнего таят в себе величайшее благо для человека, и более счастлив тот, кто находит благо в самих заповедях, нежели тот, кто ищет вознаграждение за них. Первым из мудрецов Талмуда, кто начал говорить об обязанности служить, не ожидая награды, был Антигнос из Сохо, живший в начальный период распространения эллинизма. Он сказал: «Не будьте как слуги, которые служат господину ради награды, а будьте как слуги, которые служат господину, не рассчитывая на вознаграждение» (Авот). 

«Никто не отрицает, что достижение того высочайшего духовного уровня, на котором человек перестает думать о собственной выгоде, не только материальной, но и духовной, — трудная задача, справиться с которой дано не каждому. Кроме того, никто не рождается совершенным, он нуждается в долгой и трудной работе над собой, и эта работа должна с чего-то начинаться. Служение во имя награды или из-за страха перед наказаниями — ступень на пути к духовному совершенству. Некоторые остаются на этой ступени навсегда, но и их заслуги велики, и не может быть, чтобы их хорошими поступками и исполнением заповедей хотя бы в какой-то степени не руководила искренняя любовь ко Всевышнему. Вне всякого сомнения, она присутствует и у них, но не смогла найти свое выражение. 

Пусть человек начнет служить Всевышнему, хотя бы ради вознаграждения, скорее всего, он придет к искренней любви к Творцу и к служению без ожидания наград. Тот, кто хочет служить Всевышнему искренне, должен ориентироваться не на будущий мир, но делать добро и бороться со злом, потому что он — человек и он призван преобразовать человечество» (Рамбам). 

Бог народа Израиля 

В этой идее совершенствования человека и его духовной природы есть чрезвычайно важный национальный смысл. «Израиль является народом Божественного Откровения, — говорит современный еврейский мыслитель, — в нем должна была быть изначально заложена возможность породить и воспитать целую плеяду пророков. Именно поэтому мы всегда говорим не о Боге Моше и не о Боге пророков, а о Боге народа Израиля» (Гейгер). 

«Если бы не было народа Израиля, не было бы Торы, — сказал Йеhуда hалеви на семь столетий раньше. — Свойства народа Израиля, определившие его избранность, не были заимствованы у Моше. Напротив, Моше своей избранностью обязан народу Израиля. Любовь Всевышнего направлена на тех, кто происходит от праотцев. Моше был избран для того, чтобы передать их потомкам Божественное благословение». 

Средневековый поэт и современный мыслитель согласны в том, что Израиль с самого начала был предназначен для того, чтобы стать «народом святым и царством священников». Однако настоящее раскрытие его потенциала начинается с момента Божественного Откровения у горы Синай. Исход, как таковой, не имел бы большого значения, и еврейский народ мог бы затеряться, как другие семитские племена, в пустыне и приморских степях, если бы не союз с Богом, заключенный у горы Синай, союз, который раскрыл корни еврейской души, уходящие в вечность. Комментарий Сончино. Примечания к книге Шмот 

В этой идее избранности целого народа чрезвычайно важный национальный смысл. В сущности, иудей никогда не остается с Богом как некий частный человек, он всегда осознает свою соединенность с народом, общиной Израиля, тем более произнося в Йом Киппур покаянные молитвы от имени «мы», а не «я», по этой причине мессианское сознание народа не случайно явление еврейского духа. В образном смысле можно сказать, что если древний эллин целиком и полностью зависит от того, пресечет ли нить его жизни Мойра Клото, то нить судьбы иудея прядется в иудаизме всем народом Израиля, и она — эта нить милости – ткется затем Всевышним, подобно «молитвенному покрывалу», которым укрывается целый народ. И жив народ иудейский до тех пор, пока ткется это Божественная защита. Это знак союза Творца и народа, его близости Всевышнему, не-покинутости Им. Удивительный поэтический образ, в основе которого лежит мидраш о любви Всевышнего к Израилю, создает Шмуэль Йосэф Агнон в новелле «Агунот». 

«Упоминается в книгах, что нить милости прядется делами Исраэля, и сам Всесвятой, благословен Он, во всей славе своей сидит и ткет из этой нити полотно, молитвенное покрывало, сработанное целиком из благодати и милости, чтобы Община Исраэля укутывалась им. И даже во время изгнания Община сияет блеском красоты своей, как сияла она в дни юности и в доме Отца своего в царском святилище и граде царственном. И когда видит Преблагословенный, что не осквернилась она — да будет далека от нее скверна! — и не извратилась даже в земле врагов своих, то Он как бы кивает головой своей, и хвалит ее, и говорит: «О, как прекрасна ты, возлюбленная моя, как ты прекрасна!» И это великая и возвышенная тайна, искренняя любовь, которую ощущает любой человек из Исраэля. 

Но иногда появляется некая преграда — Милостивый, будь защитой! — и обрывает нить в полотне, и молитвенное покрывало повреждается, и проникают сквозь него злые ветры, и поселяются в нем, разрывают его во многих местах. И тотчас все ощущают сильное смущение и понимают, что наги они. Разбита обитель их, упразднился их праздник, и короста покрыла красоту их. 

В час этот блуждает Община Исраэля в унынии и рыдает: «Избили меня, изранили, сняли платок мой с меня. Любимый мой повернулся и ушел». И она ищет Его и говорит, сетуя: «Если вы встретите возлюбленного моего, о чем вы расскажете ему? О том, что больна я любовью». Но лишь черную тоску рождает любовное томление это — Милостивый, будь защитой! — до тех самых пор, пока дух с небесных высот не пробудит в нас стремление добрыми делами… вновь ткать перед Творцом эту нить милости и благодати» (Стр. 387—388). Текст «Агунот», как всякий мидраш, исполнен особого значения и смысла, в нем оживают строки Книги Соломона «Песнь песней» и строки библейских пророчеств: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» Песнь 2:16. 

Пойди и возгласи в слух дщери Иерусалима: так говорит Господь: Я помню тебя, благочестие юности твоей, и любовь твою, когда ты была невестою, когда следовала за Мною по пустыне, по земле незасеянной (Йирмияу2:2). 

Но поистине, как иная жена вероломно изменяет другу своему, так изменил Мне ты, о, дом Израиля, говорит Господь (Йирмияу3:20). 

По образному представлению Агнона, весь народ Израиля — агуна. Он покинут Возлюбленным — Богом, Который избрал Израиль и освятил («обручился») его из других народов. Израиль покинут, но не до конца, не окончательно: Завет не расторгнут, и потому Израилю суждено стенать, как женщине в любовном томлении: «Если вы встретите возлюбленного моего, о чем вы расскажете ему? О том, что больна я любовью». Но тот, «кто рассеял Израиля, Тот и соберет его» (Йирмияhу 31:10). 

(Йирмияhу глава 31). 

10 Слушайте слово Господне, народы, и возвестите островам дальним и скажите: «Кто рассеял Израиля, Тот и соберет его, и будет охранять его, как пастырь стадо свое»; 

11 ибо искупил Господь Иакова и избавил его от руки превозмогшего его. 

12 И так они придут, и будут ликовать на высоте Сиона; и устремятся к дарам Господа, к хлебу, вину, елею, к агнцам и тельцам; и душа их будет как сад, обильно напояемый, и не будут больше томиться голодом. 

15 Так говорит Господь: глас слышен в Раме, вопль и горькое рыдание; Рахиль оплакивает сыновей своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо не стало их. 

16 Так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой, говорит Господь, и возвратятся они из страны вражеской. 

В книге пророка Йирмеяhу написано, что народ, искупающий свои грехи, ждёт лучшее будущее: «Вот наступают дни, — говорит Всевышний, — когда я заключу с домом Исраэля и домом Йегуды новый союз». «И больше не будут учить друг друга и брат — брата, говоря: «познайте Творца», ибо все они сами, от мала до велика, будут знать Меня, — говорит Всевышний, — потому что Я прощу их беззакония и грехов их уже более не вспомяну » /31:33-34/ . 

Елена Римон делает вывод о том, что Мидраш, составленный после разрушения Храма, — оптимистический; мидраш на этот мидраш, созданный Агноном в ХХ веке, в эпоху становления сионистского государства, — скептический и грустный. Возможно, этот разрыв между старым и новым текстом следует считать лишь еще одним из бесчисленных проявлений агинут, «покинутости», несоответствий и разрывов, которыми полон мир в глазах Агнона (Е.Римон). 

Е.Римон спрашивает: «Так какова же позиция Агнона по отношению к мидрашу? Что это — издевка, пародия? Скорее — диалог в бахтинском смысле. Рассказ Агнона имеет смысл только в контексте своего интертекста, говорящего «да!» там, где Агнон говорит… ну, конечно, не «нет», а скорее «кто знает…» «А истина лишь Богу ведома» — этими словами заканчивается новелла. 

«Покрывало» Агнона разрывают силы зла, «злые ветры» проникают сквозь разрывы. Чувство неприкрытости, «наготы» как ощущение незащищенности — аллюзия на первое преступание Адамом Божественного запрета. Не случайно в другой новелле Агнона «Платок» мальчик отдаёт нищему материнский платок (укрывает другого), чудесный подарок её мужа, который мать надевала по субботам и праздникам, отдает в тот момент, когда возвращается после бар-мицвы, испытывая «дотоле не изведанное сладостное ощущение». 

«…Солнце остановилось посредине небосвода, кругом не было видно ни души, но Он, благословенный в милосердии Своем, восседал на небесах и, взирая на землю и на раны нищего, осиял их Своей благодатью. Я начал расслаблять узел на платке, чтобы глубже вздохнуть, — меня душили слезы. Не успел я еще развязать платок, а сердце мое запрыгало от восторга, и то сладостное чувство, что завладело мною, возросло и усилилось многократно. Я снял с себя платок и протянул нищему. Он взял платок и обмотал им свои раны. В это мгновение из-за облаков просияло солнце и погладило мою шею». В переживаниях мальчика заключен особый свет любви к Богу, и эта любовь рождает сострадание и милосердие к отверженным. В сущности именно так, по мысли писателя, прядется иудеями нить милосердия и благодати. 

«Над Израилем нет созвездий» 

Религиозная идея завета народа со Всевышним несет в себе не только общенациональный, но и глубоко метафизический смысл. Судьба человека, судьба целого народа зависит от его взаимоотношений с Творцом, крепости и прочности союза: и это та главная сила, которая «движет солнце и светила». Ибн Эзра заметил в комментарии к Дварим, 4:19.: «Хорошо известно, что каждый народ и каждый город находится под какой-то звездой, которая влияет на его будущее, но еврейскому народу выпало счастье, что только Б-г определяет его пути, потому что Израиль — удел Б-га». В книге Зоар говорится: «С того времени, как Тора была дана Израилю, евреи вышли из-под власти звезд и созвездий, но если еврей не ходит путями Торы, то возвращается под власть естественных влияний». 

Р. Луцатто Моше Хаим в своей книге «Путь Тв-рца» замечает: … возможно, что порожденное звездами будет отменено высшей стоящей над ними силой. И об этом сказали (Гемара, Шаббат, 156-а): «Над Израилем нет созвездий» («Дерех-Ашем», 7:2-4). Над Израилем простерто «молитвенное покрывало». Нити благодати и милости создают этот покров. Как известно, «тшува», благотворительность и молитва могут изменить самую неблагоприятную ситуацию, «залатать» разрывы и дыры покрова — раскаяние способно повернуть астральную предопределенность в другую сторону. 

Ради единой доброты Добра … 

«Капля великодушия спасает мир» 

Наше сопоставление еврейского и греческого взгляда на судьбу человека позволило обнажить общечеловеческую потребность справедливости и воздаяния, которая была характерна и для иудеев, и для мифологических представлений греков, перешедших из области народных верований в литературу, поэзию, античную драму. 

Мысль о трагической участи человека и бессмысленности его прихода в мир была предметом и греческой трагедии, гомеровского эпоса и литературы мидрашей. Однако греческое язычество отвергает фундаментальную основу этики – абсолюты морали, нравственные ценности, перед которыми склоняется иудей. Нет и не может быть правды в небе над Олимпом, а в мире, где царствует рок, нет места справедливости и воздаянию как основе для формирования нравственной ответственности личности. Не зная пути, «как божеству угодить», (Феогнид. Элегии, 377) греки искали способы «приручить», «задобрить», «приковать» своих богов. Их вера превращалась в пустую формальность, житейское ухищрение. Опустошенность и обреченность человека в греческой культуре оказывались неизбывны. 

Для иудея судьба человека неразрывно связывается с любовью ко Всевышнему и верой в его справедливость. Еврейские пророки и мудрецы во всех своих высказываниях подчеркивают абсолютный примат этики — иудаизм утверждает моральные абсолюты над ценностями быта, житейскими удобствами и удовольствиями и проч. Иудеи ощущают себя не как слуги, которые служат господину ради награды, а как слуги, которые служат господину, не рассчитывая на вознаграждение» (Авот). Сотворенный человек получает заповедь стать партнером Творца и принять участие в обновлении мира». Завершенное и полное Творение становится мечтой кнесет Израиля. 

«умереть смертью всех и дойти до пределов смерти» (Э. Левинас) 

В отличие от греков, иудеи вступают в союз со Всевышним, принимая на свои плечи весь груз ответственности за мир, человечество и справедливость. Это было совсем не то избрание, которым можно «похваляться» как личным первенством среди других народов – это было принятие на себя трагедии смерти ближних, страданий, выпавших на долю детей Сиона… Израиль должен был «умереть смертью всех и дойти до пределов смерти» (Э. Левинас) 

Вся дальнейшая история судьбы человека и народа проходит в иудаизме в контексте супружеских отношений общины Израиля и ее Бога. 

Образ молитвенного покрывала, который ткет Всевышний, защищая свой возлюбленный народ, покрывала, сотканного из тысяч нитей милости и добра, как нельзя лучше передаёт еврейский взгляд на жизнь человека. Эллинская нить мойры Клото и иудейская нить милости и благодати – далеки и несовместимы, как далеки и несовместимы еврейская и греческая культурные традиции. Не случайно Э.Левинас противопоставляет самоуверенности и нигилизму греков пробужденное сознание народа, пережившего великие бедствия и научившегося не оправдывать этим отчаяние, понявшего необходимость жить праведно … 

«Когда мудрецы Израиля утверждают, что мир в ожидании искупления стоит благодаря нескольким смиренным и никому неизвестным праведникам, доброта и чистота которых уравновешивают дикий эгоизм остальных, они знают, что мессианская утопия … требует, чтобы в мире была хотя бы капля великодушия, благодаря которой он спасется. Одно-единственное доброе дело, совершенное из бескорыстия … может вернуть надежду, принести помощь всему миру». 

Диалог между греками и римлянами о смысле человеческой судьбы имеет неоспоримые точки соприкосновения и по-настоящему современен. Наш гибнущий и разваливающийся на глазах мир открывает для себя «этику как кризис бытия», он запрещает хотя бы в силу инстинкта самосохранения равнодушное и спокойное отношение к смерти другого человека… следовательно, еврейская самобытность еще может быть по-настоящему востребована. 

«Долг святости человек избирает прежде его на это согласия – ради единой доброты Добра» (К.Шалье. Еврейская самобытность и философия. Греки и евреи: диалог в поколениях. СПб., 1999, с.65-88)

Источник: http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer23/Gutkina1.htm

Метки: