Перейти к содержимому

Развитие Концепции Мессии

Автор: Джон Фишер
Лидер Мессианской Общины

Одним из основополагающих принципов иудаизма является вера в Мессию, Спасителя, который должен прийти, чтобы избавить народ Израиля от его страданий в изгнании, привести его обратно в Иерусалим и установить правление мира над всеми народами земли. (Patai, 1979, p. xxi) На протяжении веков и, конечно, до настоящего времени, концепция Мессии занимала центральное место в учении иудаизма. Ещё в 13-ом веке рабби Давид Кимхи описывал традиционную картину прихода Мессии, картину, которая всё ещё действительна для тех, кто ожидает Мессию-личность.

Она включает в себя следующие аспекты (Talmadge, 1975):
1. Мессия восстановит и очистит Израиль, удаляя все следы идолов и языческих религий (ср. Иезек. 11:18).
2. Мессия соберёт еврейский народ со всего мира и с великими почестями возвратит его в Иерусалим (см. Ис. 66:20).
3. Бог будет хранить Израиль и благоприятствовать ему во всём (ср. Ис. 61:11).

4. Продолжительность человеческой жизни значительно увеличится с победой над злом (ср. Ис. 65:22).

Хотя ожидание Мессии являлось извечной надеждой, которая относится ещё к библейским временам, нельзя сказать, что она сразу возникла в том полностью оформленном виде, в котором предстаёт в описании Кимхи. Можно проследить, как развивалась мессианская концепция на протяжении различных периодов еврейской истории.

Развитие в библейский период

Понятия мессианского царства и Мессии связаны между собой, но их не всегда можно явно обнаружить вместе, а фигура Мессии часто отсутствует. В действительности, термин «Мессия» редко используется для описания личности, которая является идеальным лидером Израиля (Russel, 1965).

Термин «Мессия», или «помазанный», часто используется для обозначения реальной исторической личности, обычно царя, но иногда и пророков (Пс. 104:15) или священников (Исх. 29:7; Лев. 8:12). Этот термин использовался для Аарона и его сыновей, когда они были помазаны елеем при их посвящении и назначении на служение Богу (Исх. 28:41). Первосвященник в особенности рассматривался как «помазанник Бога» (Лев. 4:3, 5, 16; 6:15). С появлением монархии в Израиле этот термин стал применяться также к царю. И так как церемония введения в должность заключалась в помазании, было вполне уместно называть его «помазанником Господа» (1 Царств 2:10, 35; 9:16; 24:7). Позже пророки, назначавшиеся свыше, Богом, могли также быть помазаны, например, Елисей был помазан Илией (3 Царств 19:16). С человеком, считавшимся «помазанником Господа», обращались с большим почтением; причинение ему вреда или нанесение оскорбления считалось преступлением. Он находился под особой защитой и покровительством Бога (Пс. 19:7; 27:8).

Термин «Мессия» предшествует концепции.

В ветхозаветных материалах это не техническое выражение, обозначающее титул великого Божьего лидера, обещанного Израилю; это прилагательное, означающее «помазанный» (Patai, 1979; Russel, 1965; и др.). Однако, корни этого понятия уходят глубоко в этот период времени, а надежда на избавление не покидала народ древнего Израиля. Наконец Бог исполнил обетования, данные патриархам, – народ был в земле. К несчастью, мир был непрочен из-за постоянных нападений соседних народов. Израиль молился Богу, и Он посылал им избавителя, который на время сдерживал врага. Но эти временные судьи не могли полностью решить проблему. Это зародило в народе надежду на то, что нация под предводительством одного лидера сможет победить врагов. По просьбе народа Самуил, хотя и неохотно, назначил Саула царём Израиля (1 Цар. 8-10). Саул не оправдал ожиданий народа.

Но с приходом Давида общественное ожидание избавителя было удовлетворено. И Давид стал «типом и идеалом еврейского царя, образцом личности Мессии на все времена». (Greenstone, 1972, p. 24) Он был идеальным героем. Он смело боролся с врагами Израиля, завоёвывал народы и расширял царство. При этом он также был человеком Божьим и получал Его обетования (2 Цар. 7), кроме того, объединил нацию (2 Цар. 5). В действительности, период Давида и Соломона можно считать «временем, когда мессианский идеал приобрёл более отчётливые очертания в умах евреев». (Greenstone, 1972, pp. 26-27)

Основанная на этом «золотом веке», надежда уже включала в себя не только избавление от притеснений, как это было во времена судей, но и идеал стабильного правительства, основанного на высокой моральности и возвышенных принципах. Несомненно, эта надежда усилилась с разделением царства после Соломона. И пророки поддерживали её своими утверждениями. Ранние пророки подчёркивают местную природу мессианской надежды, относящейся к Израилю и его благословениям. Они также говорят в мрачных и грозных выражениях о «дне Господнем», Божьем возмездии, которое падёт на Самарию и царство Израиля за их грехи (напр., Амос и Осия). Однако они также упоминают о царстве, объединённом заново под правлением одного лидера, который последует примеру Давида (Ос. 2:2; 3:5; Амос 9:11-15). Позже Исайя описывает Мессианский век более подробно и в более универсальном смысле, чем его преемники (Greenstone, 1972).

Пророки расширили концепцию Мессии таким образом, что она стала включать в себя не только Израиль, но и весь мир. Объединённый Израиль будет центром мира, основанного на благочестивых принципах, признающих Бога и красоту Его Торы (ср. Ис. 2). Бог благословит весь мир через Мессию (ср. Быт. 12:3). И в это время на поверхность вновь всплывает концепция остатка. В связи с безразличием царя и лидера к Богу, изгнание было неизбежным; Божий суд должен был свершиться.

Но остаток возвратится (ср. Ис. 11:11-12) и станет частью царства справедливости и праведности. Царь не был таким, каким должен быть еврейский царь; поэтому Бог поставит нового царя по образу Давида, наделённого его духом, который обеспечит мир и будет править остатком в совершенной справедливости и мудрости (ср. Ис. 9:6-7). Именно в это время идея Мессии развилась более полно и стала устоявшейся частью еврейской веры и сознания. (Greenstone, 1972) Исайя сыграл ведущую роль в конкретизации мессианской надежды, начиная с описания ребёнка, Еммануила (7:14). Позднее он идёт дальше в развитии мессианского идеала (9:6-7), давая ребёнку возвышенные характеристики и описывая его как будущего спасителя Израиля, который воссядет на престоле Давида, расширит границы Израиля и установит мир. В главе 11 он воплощает высочайшие идеалы нации. Хотя ведётся полемика по поводу того, кто же первоначально подразумевался в этих местах (Езекия или Мессия), эти пророчества стали частью мессианской концепции и картины.

У Исайи центральной фигурой будущего является Мессия, который, будучи «отраслью от корня Иессеева», ускорит распространение религии Израиля по всему миру. И «станет, как знамя для народов, обратятся язычники» (11:10). Хотя это охватит весь мир, тем не менее Израиль и Иерусалим по-прежнему будут играть центральную роль во дни Мессии (Ис. 2:2-4; Мих. 4:1-4).

Государство и его народ будут совершенны в это время и поэтому станут светом для мира.

Это действительно глубокий и проникновенный образ восстановленного Иерусалима как религиозного центра мира, который является «радостью» всех народов (Ис. 60:15), прекрасного, основанного на праведности, обитатели которого непрестанно прославляют Бога (60:21; 54:11-12). Все народы узнают Бога и стануть прославлять Его и поклоняться Ему в Иерусалиме (45:6; 56:7; 66:23).

Одним из излюбленных названий Мессии, употребляемых Исайей, является «слуга (раб) Господа». И действительно: Этот великий поэт-пророк неоднократно говорит о «Слуге Господа», описывая призвание, миссию, страдания, смерть и воскресение этой таинственной личности (Ис. 42:1-4; 49:1-6; 50:4-9; 52:13-53:12). Что касается определения личности этого «Слуги», учёные до сего дня не достигли в этом вопросе единогласия. Однако, Аггада, талмудическая легенда, решительно отождествляет его с Мессией, а описания его страданий понимает как особо указыающие на Мессию бен Иосифа*. (Patai, 1979, p. xxiii)

Наум и Софония также говорят о приходе мессианского царства, хотя и не делают ударения на личности самого Мессии. Это будет временем Суда над злом (Соф. 1:15; 2:10; 3:7), но также временем духовного возрождения всего мира (Соф. 3:8). Это время праведного остатка (Соф. 3:12-13), когда Бог будет царём Израиля (Соф. 3:15).

Иеремия говорит о том, что Бог никогда не отвергнет Израиль (31:36-37). И несмотря на разочарование в царе и отчаяние, вызванное тем положением, в котором находился Израиль, в своём видении пророк видит царя дома Давида, назначенного Богом, который будет править справедливо (32:14 и далее). В это время все народы соберутся перед Богом в Иерусалиме (3:15; 30:3; 22, 25).

Пророки изгнания добавляют свои штрихи к этой картине.

Так как естественные причины не могут способствовать осуществлению всего, что должно произойти в это время, для этого потребуются чудесные действия (ср. Дан. 2,7), например, «воскресение» Израиля (Иезек. 37:11-14) и знамения с небес (Иоиль 2:28-31). Благодаря поздним пророкам мессианская идея получила новый акцент и была детализирована (Patai, 1979). Эсхатологическое спасение стало ассоциироваться с Концом Дней (Ахарит Хайамим).

Придёт великое искупление; Бог прямым и сверхъестественным образом вмешается в историю мира. Вследствие этого вмешательства Иерусалим будет спасён, изгнанные возвратятся, язычники обратятся к Богу Израиля, мёртвые воскреснут (ср. Зах. 12:14; Дан. 12;1-3).

В пророчествах Даниила…содержатся все эти темы, наряду с теми, которые касаются прихода Помазанного Князя, или Князя Мессии (Машиах Нагид), его смерти, разрушения Святыни и опустошительных войн (Дан. 9:24-26; 12:1-3). (Patai, 1979, p. xxiv).

Аггей и Захария говорят о Зоровавеле в мессианских терминах (напр., Аг. 2:23; Зах. 4:7). Для них Мессианская эра следует за великой катастрофой, несущей разрушения всему миру, уничтожающей язычников и завершающейся восстановлением Храма (Зах. 1:14-17). Среди результатов также можно назвать нравственные преобразования в Израиле и поклонение народов мира Богу Израиля (Зах. 2:15; 8:20-23; также Мал. 1:11).

Малахия говорит об ужасном дне суда над нечестивыми, но показывает, что жертвоприношения в Иерусалиме будут вновь приниматься Богом, как это было ранее (4:1; 3:1-4). Он также отмечает приход Илии, который провозгласит об этих событиях и принесёт примирение (напр., 4:5-6).

Итак, концепция Мессии прогрессирует от простого человека, защищающего Израиль от врагов, до великого и могущественного царя по линии Давида. Его правление в Иерусалиме будет одобрено Богом и наполнено Его духом, станет образцом для всего мира, чтобы все народы познали Бога и стали служить Ему (Greenstone, 1972). Беспокойные времена в настоящем – хороший повод для того, чтобы и пророки, и народ устремили свои мысли в будущее (Patai, 1979)*.

Обещание эры всеобщего мира, которую возвестит облечённый властью царственный потомок Давида, предлагало великую надежду народу Израиля. С началом изгнания будущее приобрело ещё большее значение, и мессианские ожидания усилились (ср. Езек. 37-39).

Однако, следует отметить, что мессианские чаяния возникли не по причине разочарования (которое только усилило уже существующую надежду), но в результате уже одержанных побед и надежды на большее их число в будущем (Payne, 1971), как показано эрой Давида и Соломона и продемонстрировано гораздо позже во времена Хасмонеев. Обетования относительно избавителя действительно помогали народу сохранить доверие к Богу, особенно в тяжёлые времена. Утешение и ободрение они искали в избавителе (напр., Ис. 7:14; Иер. 23:6; Езек. 34:23 и т. д.).

В их безысходности пророки рисовали картину славы грядущего царя.

Но обетования были также направлены на то, чтобы мотивировать у людей преданность и послушание Богу (Hengstenberg, 1970), особенно в связи с тем, что именно праведных наградит Мессия своими великими благословениями, а нечестивых будет судить (напр., Ис. 2-4; Мал. 3:19; и др.) Обетования служили скорее отдалённой, чем очевидной цели. Когда придёт Мессия, эти обетования дадут людям возможность узнать его (ср. Иоанн 5:39; Лука 16:29-31).

По-прежнему ведётся имеющая большое значение дискуссия относительно того, являются ли те или иные библейские отрывки мессианскими по своей природе. Патай (1979) рассматривает несколько из этих отрывков, в частности говорящие о Страдающем Слуге и Песнях Слуги в Исайе (42:1-4; 49:1-6; 50:4-9; 52:13-53-12) как мессианские в свете более поздних толкований. Хотя он чувствует, что эти тексты говорят о страдании Израиля, тем не менее, он признаёт, что ко времени составления Талмуда они стали отождествляться с Мессией.

Вполне возможно, что концепция страдающего Мессии, полностью развитая Талмудом, Мидрашом и Зоѓаром, черпает своё происхождение в библейских пророчествах о Страдающем Слуге, как показывают прямые ссылки на Ис. 53:5 в описаниях страданий Мессии, содержащихся в Талмуде, Мидраше и Зоѓаре. Патай также приводит Даниила 9:24-26 в разделе «Умерщвлённый Мессия».*

Также ведётся непрекращающаяся дискуссия о том, когда термин «Мессия» стал впервые использоваться по отношению к личности Избавителя. Как отмечает Пейн (1971), 1 Цар. 2:10, по всей вероятности, явлется первым отрывком, в котором грядущий избавитель определён как Мессия (хотя он описан уже в Быт. 49:10 и Чис. 24:17). Он царь, которому Бог даст силу и возвысит, когда Господь будет судить весь мир. Пейн также цитирует Пс. 2:2 и Дан. 9:24 и далее как подтверждение более раннего использования этого титула для обозначения личности Мессии. Органическое единство между Израилем и его Мессией, особенно если рассматривать его в терминах древнего семитского мышления, помогает объяснить меняющееся библейское использование других мессианских терминов.

Единство было таковым, что понятия Сын и Слуга, первоначально обозначавшие Израиль, могли рассматриваться как находящие своё окончательное исполнение в Мессии. Это также истинно и для основных институтов Израиля: пророк, священник, царь (Edersheim, 1967; cм. Kaiser, 1978; Longnecker, 1975).

Далее, наиболее важно здесь иметь в виду органическое единство Ветхого Завета. Его предсказания не изолированы, но являются штрихами единой грандиозной пророческой картины. (Edersheim, 1967, p. 160) И эта картина движется к определённому концу – приходу Божьего царства и Его Мессии. Это постепенно раскрывающееся божественное обетование, кульминацией которого является провозглашение Божьего плана для всего мира, искусно описано Бичером (1963, стр. 342) в его рассуждениях относительно использования мессианских терминов.

Каждый из них настолько универсален, что его можно применить к любой личности или персонифицированной совокупности людей, рассматриваемой в качестве исполнителя искупительных целей Бога для всего человечества. Каждый (термин) во времена Давида, в первую очередь, рассматривался как указывающий на Израиль или его представителя в конкретную эпоху, или на обоих, причём они символизировали обещанные Творцом благословения для всего человечества. Но будь то представитель или персонифицированный народ, и то и другое – только звено в бесконечной цепи.

Пророки никогда не забывали, что обетование относится к вечности.

Они учили, что Слуга, или хасид, Отрасль, Сын, Советник, принадлежит не только настоящим и прошлым поколениям, но также и будущим, без всяких ограничений. Они с нетерпением ожидали будущего проявления… в такой славе, которая затмит все предыдущие проявления. Завершив своё изучение темы мессианских чаяний в ветхозаветных материалах, Kaц (1975, стр. 117) приходит к выводам, о которых здесь будет нелишне упомянуть.

В целом, Ветхий Завет представляет Мессию как Личность, имеющую божественное и человеческое происхождение и исполняющую свою миссию в два этапа:

1.Как Страдающий Слуга Он освобождает человека от рабства его грешной природы. Начиная с повествования об Адаме и Еве, чью моральную наготу Бог прикрыл кожаными одеждами, полученными в результате пролития невинной крови, идея Страдающего Слуги вплелась в ткань всего Ветхого Завета, пока не достигла своей полноты в Личности Страдающего Слуги в Исайе 53. 

2. Как Мессия-Царь Он станет причиной того, что праведность и мир наполнят отношения людей и народов, и установит Божье Царство на земле.

Метки: